На территории округа археологические памятники, которые бы датировались ранее VII тыс. до н.э., пока не найдены. Самые ранние из известных в регионе археологических древностей относятся к позднему мезолиту или к переходному времени от мезолита к неолиту. Характер находок в бассейне Конды говорит о том, что охота тогда имела большее значение, чем рыболовство. Охотничье оружие (наконечники стрел, дротиков и др.), скребки, ножи и пр. изготовлялись здесь не столько на пластинах (как на Урале и на юге Западно-Сибирской равнины), сколько на отщепах, что объясняется бедностью Кондинской низменности подходящими кремневыми и яшмовыми породами, способными давать хорошие пластинчатые заготовки. Появление на Конде и в смежном Зауралье наряду с временными стойбищами стационарных поселений свидетельствует о разных акцентах позднемезолитической промысловой деятельности в зависимости от тех или иных времен года. Сезонные местообиталища располагались близ путей традиционных весенних и осенних миграций диких копытных, в местах наиболее активного летнего рыбного лова или у некрупных озер, удобных для линной охоты на водоплавающую пернатую дичь. Так, позднемезолитическая стоянка Выйка-II в Среднем Зауралье функционировала лишь в пору сезонной перекочевки лесных копытных через р. Прокопьевская Салда.
В неолите в таежной зоне почти повсеместно сложилась система комплексного промыслового хозяйства, динамично сочетавшего охотничьи и рыболовческие занятия. Фаунистические остатки северных западносибирских памятников показывают, что главными объектами охоты были лось и северный олень. Со второй половины бронзового века начала возрастать роль пушного промысла. Особенно ценились соболь и бобр. В обмен на «мягкое золото» на западносибирский Север поступали изделия среднеазиатских и переднеазиатских городских мастеров: шелковые ткани, драгоценная торевтика, высококачественное оружие и т.д.
В бронзовом веке были освоены все основные способы и приемы охоты, используемые затем западносибирскими аборигенами вплоть до ХХ столетия: применение собаки в охотничьих целях (с рубежа палеолитической и мезолитической эпох), промысел мигрирующих копытных на переправах через реки (с мезолита), линная охота на водоплавающую птицу (с мезолита), изобретение лыж и нарты (неолит), введение в охотничью практику всякого рода ловушек на пушного зверя (с неолитабронзового века), загонная охота при помощи т.н. «огородов» (с бронзового века) и т.д. Дальнейшее повышение производительности охотничьих промыслов могло вызвать полное истребление промысловых животных и привести к краху охотничьей промысловой деятельности. Отсюда консервативность материальной культуры таежных жителей. По этнографическим данным, апробировались различные пути рационализации охотничьей деятельности. Таежные сибирские аборигены держали иногда дома диких утят и гусят; осенью, когда выпадал первый снег, их убивали на мясо. Салымские ханты делали на обрубках деревьев искусственные дупла и развешивали их у воды; в них устраивали гнезда некоторые породы уток, которые вместе с выводком становились потом добычей хозяев. Обские угры брали лисят из нор и выкармливали их для получения меха. Иртышские остяки специально выжигали урманы, чтобы увеличить площадь молодых осинников — излюбленных пастбищ для лосей. Совершенно очевидно, что при изменении географической среды в сторону, благоприятствующую производящему хозяйству, местные охотники-рыболовы могли сравнительно легко воспринять скотоводческие (и земледельческие) навыки. Именно эта готовность способствовала освоению таежными западносибирскими аборигенами транспортного оленеводства (в период раннего железа: усть-полуйская, кулайская культуры).
Лит.: Чиндина Л. А. Древняя история Среднего Приобья в эпоху железа. — Томск, 1984; Петрин В. Т. Палеолитические памятники Западно-Сибирской равнины. — Новосибирск, 1986; Могильников В. А. Этнокультурная история Западной Сибири в средние века // Автореф. дис. докт. ист. наук. — М., 1990; Косарев М. Ф. Древняя история Западной Сибири: человек и природная среда. — М., 1991
М. Ф. Косарев.
|
