Песни-сказки. В фольклоре обских угров песенные и прозаические формы повествования находятся в состоянии скорее относительной, чем принципиальной противоположности друг другу. Разные исполнители один и тот же сюжет могут изложить в разной форме, или исполнитель может переходить от прозаического рассказа к пению в рамках одного произведения. Это характерно, например, для культовых «медвежьих» песен. Они часто «вбирают» целиком сюжетные ситуации, сказовые приёмы повествования: медведица, как сказочная царевна, растёт взаперти в «семи золотых домах с одним выходом», её отец — бог Торум — объявляет запрет «не подходить к загону неезженных коней», и, конечно, запрет нарушается, иначе не было бы дальнейшего сюжетного развития. Традиция допускала замену «медвежьих» песен сказками, если не находилось певца, что, очевидно, тоже способствовало усилению влияния сказовой поэтики и появлению П.-с. «Медвежья песня о сыне Мось» — типичная П.-с., начинающаяся с набора традиционных формул: «Жили старик со старухой, сына имели, долго жили, коротко жили, вот старик умер». Инерция сказового влияния настолько значительна, что в культуру П.-с. привносится юмористический колорит. К П.-с. можно отнести некоторые сказки, звучащие в детской среде. Обычно это сказки, построенные на диалоге или шутливом описании какого-нибудь животного и адресованные самым маленьким.
Лит.: Чернецов В. Н. Источники по этнографии Западной Сибири. — Томск, 1987.
В. В. Блажес.
|
