В археологической литературе понятие «энеолит» (медно-каменный век) в большинстве случаев определяется как переходный период от эпохи камня к эпохе бронзы. При этом обязательность медных изделий не исключает, а скорее предполагает преобладание каменных орудий. В то же время ряд зарубежных и отечественных археологов пытаются увязать понятие «энеолит» с эпохой интенсивного развития земледелия и скотоводства. В этом случае северные, в т.ч. и западносибирские, культуры охотников и рыболовов обрекаются на пребывание в каменном веке, даже обладая медными орудиями. В последующие годы неправомерность такой позиции становится очевидной для большинства исследователей, полагающих, что медь распространяется на фоне традиционных хозяйственных систем как производящих, так и присваивающих, способствуя их развитию, но не трансформации. На территории округа энеолитическая эпоха датируется второй половиной III — началом II тыс. до н.э. и характеризуется несколько своеобразными культурными типами археологических памятников. Каждый тип представляет собой группу синхронных поселенческих и погребальных комплексов, отмеченных единством территории и основных черт материальной культуры. В бассейне реки Конда к энеолитного времени относятся памятники атлымского (вторая половина III тыс. до н.э.) и волвончинского (начало II тыс. до н.э.) типов, которые сложились под влиянием зауральских археологических культур и прежде всего липчинской. Их фирменными знаками являются керамические грузила сигаровидной и биконической форм для сетей и нарядная глиняная посуда со сложными геометрическими композициями, выполненными зубчатыми (гребенчатыми) орнаментирами в разнообразной технике. На берегах реки Северная Сосьва отмечены самые северные, а возможно и самые поздние памятники кошкинского типа, оставленные выходцами с юга западно-сибирского региона.
В высоких широтах мигранты сохранили наиболее значимые элементы своей культуры: кругло- и плоскодонные сосуды, украшенные прямыми и волнистыми линиями, выполненными палочкой или лопаточкой в отступающей, прочерченной и накольчатой технике, а также технологию изготовления орудий из каменных пластин. Население Приполярного Зауралья (кошкинская культура) вклинилось в зону расселения носителей керамики северососьвинского типа. Определяющими для него являются круглодонные сосуды с монотонными орнаментальными композициями, которые состоят из рядов гребенчатых отпечатков и поясов шагающей гребёнки иногда в сочетании с несложными геометрическими (зигзаги, ромбы) мотивами. Северососьвинские комплексы (вторая—третья четверти III тыс. до н.э.) близки памятникам гребенчатого (поздненеолитического) этапа восточноуральской культуры. Их обособление явилось, очевидно, следствием расселения восточноуральцев в бассейне реки Северная Сосьва и прилегающих районах Белогорского материка. Территория последнего к этому времени была освоена носителями керамики типа униега. Памятники этого типа — одно из наиболее своеобразных культурных образований в таежном Приобье. В пределах их небольшого компактного ареала известен ряд оригинальных декоративных мотивов, выполненных фигурными штампами. Специфична и техника нанесения орнамента. Истоки этого своеобразия следует искать в местном нижнеобском неолите, пока не изученном. Генезис памятников типа униега в энеолитическое время протекал в условиях постоянных контактов с инокультурным населением. В начале II тыс. в бассейне реки Северная Сосьва, а затем и в нижнеобском правобережье распространяются поселения чужьяельской культуры, основная территория которых — Северное Приуралье. Керамика пришельцев отличалась изысканностью форм, многообразием штампов (гребенчатых и фигурных), сложностью геометрических композиций, которые иногда включали стилизованные изображения птиц и животных. В Западной Сибири чужьяельские памятники малочисленны и не образуют сплошного ареала. Эта же особенность характерна для поселений, содержащих керамику ваховского типа (последняя треть III — начало II тыс. до н.э.).
Целостные комплексы с ваховской керамикой известны только в Среднем Приобье, где они располагаются вдоль широтного отрезка Оби и одного из ее притоков — Ваха. Наиболее яркие и характерные черты ваховской керамики: гребенчатость, геометризм, четкая зональность. Эти признаки не имеют генетических корней в среднеобской неолитической орнаментальной традиции, но находят достаточно полные аналогии в широком круге гребенчатых культур Южного и Среднего Зауралья. Цепочка поселений ваховского типа, вытянувшаяся вдоль Оби и Ваха, отразила путь древних уральцев с восточных склонов Уральского хребта в глубинные таежные районы Западной Сибири. Их дальнейшее продвижение по реке Обь, по всей видимости, было приостановлено встречной экспансией игрековского населения. Памятники игрековского типа сложились в конце III тыс. до н.э. в Нарымском Приобье. Для них характерны сосуды с острым, круглым и плоским дном, украшенные орнаментами, выполненными отступающей и отступающе-накольчатой палочкой или лопаточкой. В начале II тыс. до н.э. игрековцы появляются на Барсовой горе, но в процессе расселения постепенно теряют своеобразие, смешиваясь с носителями других культурных традиций. Энеолитическая эпоха на территории округа — это необычайно сложный период, в течение которого происходило интенсивное освоение средней и северной тайги различными по происхождению группами населения, главным образом из районов Среднего Зауралья и Томско-Нарымского Приобья. Продвижение на Север населения, соприкасающегося с металлоносными культурами, а возможно, и знакомого с металлообработкой, способствовало проникновению металла на западно-сибирский Север. Это позволяет рассматривать таежные районы Западной Сибири как далекую периферию металлообразующего очага, который сложился на Южном Урале во второй—третьей четверти III тыс. до н.э.
Лит.: Косарев М. Ф. Западная Сибирь в переходное время от неолита к бронзовому веку // Археология СССР. Эпоха бронзы лесной полосы СССР. — М., 1987.
Е. А. Васильев.
|
