Бауло А.В. Древний металл из святилищ обских угров (новые находки)
Опубликовано в: Археология, этнография и антропология Евразии. - 2002. - № 2. - С. 144 - 155.
Введение
Во второй половине ХХ века в действующих святилищах хантов и манси было сделано несколько крупных находок бронзовых изделий эпохи средневековья [Гемуев, Молодин, Сагалаев, 1984; Гемуев, Сагалаев, 1986; Тыликова, Бауло, 2001]. Находки, с одной стороны, позволили исследователям увидеть способы применения древних атрибутов в современной религиозно-обрядовой практике коренных народов Западной Сибири, с другой стороны, внесли бóльшую ясность в вопрос об изначальном функциональном назначении, которое придавали бронзовым антропо- и зооморфным изображениям их создатели.
Данная статья посвящена введению в научный оборот целого ряда средневековых бронзовых и серебряных артефактов, обнаруженных в ходе этнографических экспедиций последних лет в Нижнее Приобье (Березовский, Белоярский и Шурышкарский районы Тюменской области).
Домашние святилища обских угров
В связи с тем, что древние бронзовые и серебряные изделия сохранялись в составе атрибутики домашних святилищ хантов и манси, следует сказать о последних несколько слов. Принципы размещения “святых” вещей в определенных местах дома были подробно рассмотрены И.Н. Гемуевым на примере северной группы манси. В соответствии с трехчленным строением вселенной жилище семьи делилось на три сферы в вертикальной плоскости. Чердак дома являлся местом высшей сакральной значимости, символизируя область Верхнего мира. Изображения семейных духов-покровителей и другие предметы культовой атрибутики размещали здесь вблизи фронтона, являвшегося как бы продолжением мула - стены, противоположной входу в жилище. До появления чердака в мансийском жилище сакральную функцию выполняли специальные “полки духов”, примыкавшие к мулу. Пространство у мула в жилище и вне его было запретно для женщин. Снаружи перед мулом вкапывали столб для привязывания жертвенного животного. Еще ранее культовое место размещалось снаружи дома, в некотором отдалении от него, напротив южной стороны - мула. Исчезновение культовых мест такого рода было связано с появлением крупных поселков, приводящим к концентрации в селениях людей (часто иной национальности) и домашних животных. В результате исчезала “чистая земля”, пригодная для обитания богов и духов. “Чистое место” стали создавать искусственно, используя для этого потолок и чердачное пространство. Статус чердака определялся тем, что женщине как существу “нечистому” запрещалось бывать там. Мужчине на чердаке, месте обитания богов и духов, позволено было лишь совершать умилостивительные обряды (кормление, одевание и переодевание духов, добавление к имеющимся у них “богатствам” новых подарков и т.д.). Таким образом, в вертикальной плоскости в жилище манси выделяются три зоны - верхняя (чердак и соответствующая ему “святая” полка), жилое человеческое пространство и область нижнего мира (под полом) [Гемуев, 1990, с. 13 - 20].
Выше приведенные построения полностью относятся и к жилищам северных (в нашем случае: березовских, сынских и нижнеобских) хантов. В настоящее время они представляют собой бревенчатые избы русской постройки. Лишь в ряде поселков (Юхан-курт, р. Малая Обь; Вытвожгорт, р. Сыня; Вершина Войкара, р. Войкар) сохраняются единицы уже нежилых (“старинных”) домов, в которых отсутствуют потолки и вдоль стен размещены нары. В этом случае “святые” сундуки стоят на задних верхних нарах. В современных домах семейные фетиши хранятся одновременно в двух местах. Первое располагается в жилой комнате, где в правом (реже, левом) углу на высоте ок. 1,5 м от пола делается т.н. “святая” полка. На ней, укрытые занавеской, стоят небольшие сундучки или чемоданы, берестяные коробки и даже стеклянные банки, в которых находится семейная атрибутика и изображения духов-покровителей. Эта священная половина дома именуется мул тахи, а приклад для духов - ел пунты от [Лапина, 1998, с. 103, 105]. Второе место хранения ритуальной атрибутики - чердачное помещение. Здесь накапливаются вещи, принадлежавшие предыдущим поколениям обитателей дома. Сундуки, ящики и чемоданы устанавливают на дощатом помосте у задней стены. На пересекающих помещения перекладинах вывешивают шкуры принесенных в жертву животных. Лишь в праздничные дни и при проведении обрядов мужчины имеют право вынимать священные реликвии. В иной ситуации прикосновение к ним влечет наказание со стороны высших сил - человек может получить ранение в руку или остаться без пальцев [Там же, с. 20, 70].
Следует заметить, что изготовление “святого” сундука (ящика) сопровождала достаточно сложная процедура. Необходимость начала этой работы нередко определял шаман в процессе камлания. Если не было возможности приобрести фабричный сундук, то ящик делал мужчина - хозяин дома. Он же выстругивал стрелу, которую клали поверх крышки. Первые атрибуты для хранения внутри сундука (жертвенные покрывала, халаты для медвежьих плясок и духов-покровителей, подарки богам) готовила пожилая женщина. Если в поселке не было умелых людей, их привозили из соседних мест: Простой человек за это даже не сядет. Не умеешь - так криво сделаешь, тогда и в доме, и у детей твоих плохо будет, могут умереть они (Е.Д. Молданова, п. Ванзеват). Когда ящик “заканчивали”, устраивали жертвоприношение. Платки, халат, покрывала клали на спину лошади или оленя, поверх всего ставили сам ящик. Перед тем, как забить животное, ящик убирали. В дальнейшем он стоял на улице рядом с тем местом, где накрывали стол. После жертвоприношения ящик относили в дом и ставили в “святой” угол.
У березовских хантов наблюдается достаточно стойкая традиция, когда “святые” сундук или чемодан содержат подарки, поднесенные лишь одному духу-покровителю - Ай-ас-ики “Малой Оби старику”, Ем-вож-ики “Священного города старику”, “деревенскому богу” и пр. У ближайших соседей - северных манси - подарки богам чаще складывали в общий сундук.
Кульминацией функционирования домашнего святилища является жертвоприношение для умилостивления богов и духов-покровителей, в ходе которого молят о даровании благополучия членам семьи. Хозяева дома вынимают из стоящих в “святом” углу чемоданов и сундучков халаты и платки, развешивают их на гвозди, вбитые под балки потолка; здесь они находятся три дня. Жертвоприношение традиционно происходит у задней стороны дома, где установлен небольшой столб. Однако, в последнее время в ряде поселков животное чаще привязывают к отверстию, просверленному в бревне углового венца. Таким образом специально подчеркивается, что животное приносится в жертву ради благополучия живущих в данном доме людей.
На время чтения молитвы на спину животного возлагают часть платков или халатов; просят, чтобы бог принял жертву, спас от беды, сохранил детей и внуков. Чемоданы или сундуки со “святыми” вещами устанавливают на маленькие деревянные санки, открывают крышку. Рядом ставят рюмку водки и (после разделки туши и варки) большие чашки с мясом. Кроме этого, жертвенную еду ставят перед сундуками на чердаке и внутри дома на “святую” полку. Вновь поднесенные платки после жертвоприношения в течение двух дней висят дома, после чего их относят в сундук, стоящий на чердаке.
Находки кладов
В домашних святилищах хантов и манси в качестве культовых атрибутов нередко выступают образцы древнего бронзолитейного и серебряного производства - фигурки людей и животных. Тем не менее, их присутствие среди современных вещей порой неожиданно для исследователя. Далеко не всегда удается выяснить - как они появились в данном жилище, какие обстоятельства сопровождали столь необычную находку. Причина неинформированности хозяев во многом обусловлена традицией. Дело в том, что в домашних святилищах вещи накапливались в течение многих поколений, при этом сын мог увидеть атрибуты отца лишь после его смерти. Чаще всего люди продолжали класть новые дары духам-покровителям поверх предыдущих, не интересуясь, что находится на дне сундука. Свою роль сыграло и общепринятое правило: “Не бери (не вынимай) того, что не тобой положено”. Поэтому находка образцов древнего литейного производства часто оказывается в равной степени неожиданной как для этнографа, так и для присутствующего при этом хозяина святилища. К счастью, другая часть бронзовых и серебряных фигурок до сих пор продолжает играть роль в обрядовой практике и потому информация о ее находке в прошлом сохраняется. Чаще всего древнюю бронзу находили в береговых обвалах или на местах древних поселений, в разных рассказах эти события относятся к концу XVIII в., второй половине XIX в. и к 1930-м гг. Последняя дата, очевидно, связана с тем периодом, когда Советская власть повела активную борьбу с местными религиозными культами и, в частности, с шаманизмом. Одни люди прятали “святые” атрибуты в тайге или на болоте, другие (весьма скоро) их там же и находили.
Отношение к таким находкам определялось убеждением, что они некогда были изготовлены легендарными богатырями-предками. Путешествовавший по Западной Сибири в конце XIX в. финский ученый У.Т. Сирелиус записал сообщение своего информатора с Васюгана о том, что “остяки раньше сами изготовляли железо, т.е. латунь... Инструменты для изготовления у них будто бы отнял царь... По рассказам старика, на берегу р. Коймеган находили предметы из латуни, изготовленные старыми некрещеными остяками, а именно лошадь, полую внутри, с четырьмя ногами... Когда кто-нибудь такое находил, то выбрасывал, ибо опасались, что нашедший умрет, если принесет эти предметы домой” [Сирелиус, 2001, с. 107].
Иное отношение к судьбе находок было у манси, о чем повествует ряд рассказов, записанных А. Каннисто в начале XX в. Так на Северной Сосьве клад (укрытые сокровища) узнавали по горящему огоньку, и в этот огонь полагалось прыгнуть. Если же у огня сидел старик-сторож, его нужно было сбить с места ударом руки слева направо, тогда огонек угасал, старик валился на землю, одновременно с этим открывалась крышка клада. Денег можно было взять только горсть, но и с пустыми руками возвращаться было нельзя. Остальные деньги забирали на следующий день. После этого устраивали жертвоприношение: часть мяса съедали на месте находки, остатки уносили домой. Кости собирали в шкуру жертвенного животного и клали в яму, где был найден клад. В д. Шайтанской клад был зарыт на глубину семисаженного поводка для оленей. К нему вела “денежная лестница”, возле клада стояли золотые стулья и медный котел, заполненный до краев деньгами и воинскими доспехами. Чтобы получить сокровище, было необходимо принести человеческую жертву - девочку 7 - 8 лет или мальчика. Им отрезали кончик пальца, укалывали иглой голень ноги и пускали бежать; кровавые следы приводили к кладу. Другой клад был обнаружен у юрт Тоболдиных (низовья Северной Сосьвы). Однажды старик и старуха увидели горящий огонь. Он почти погас, когда старуха стала бить по нему топором. Старик сломал крючковатую березу, и они вдвоем вытащили медный котел, полный денег. Когда они снова пришли к тому месту, чтобы принести в жертву теленка, отверстие в земле закрылось. Вскоре старик и старуха умерли. Еще одно место нахождения клада было известно у юрт Резимовых. Чтобы поднять сокровища на поверхность земли, здесь необходимо было принести в жертву пеструю корову, тогда можно было получить столько денег, сколько вместит шкура животного. На Верхней Лозьве два охотника шли вдоль берега реки, нога одного из них провалилась под землю. Когда охотник вытащил ногу, то в образовавшейся яме увидел много сундуков, по обеим краям ямы стояли два леших. Для поднятия клада требовалась человеческая жертва. На Нижней Лозьве для этого приносили в жертву человека, белую лошадь или собаку [Kannisto, 1958, S. 256 - 258].
Рассказы о находках кладов бытуют и у современных хантов. Достаточно характерным является предание сынских хантов “Денежной девушки мыс”:
Рассказывают, что это было очень-очень давно. Жили муж с женой и была у них единственная, любимая дочь, для нее они копили богатство, но девушка заболела и умерла. Родители сильно оплакивали дочь и все, что они накопили, решили отдать своей дочери: насыпали полную сорочку монет и положили в гроб тело умершей дочери. Сделали это тайно, чтобы никто не видел. Похоронили девушку на мысу на правом берегу реки Несь-юган. Проходили годы, не раз вырастал лес, его вырубали, а он снова вырастал... Разрушилось со временем деревянное надгробие, сгнили доски, скоро и следов не осталось, только небольшая полянка, поросшая травой. Стали замечать люди, что на этом мысу на полянке, если попрыгать, слышится звук, напоминающий звон монет. Многие искали спрятанные сокровища, но только в особые дни доброму и нежадному человеку раскрывала свои двери земля, выходила девушка и дарила человеку золотые и серебряные монеты. С тех пор и называют этот мыс Охан эви нел тай “Денежной девушки мыс” (Запись Е.И. Тыликовой от А.И. Конкиной, п. Овгорт).
У сынских хантов при находке клада приносили в жертву оленя, при этом часть крови животного выливали на место клада. Прабабушка одного из информаторов в свое время нашла в земле клад. Но тогда пожадничали, не принесли жертву, и клад разошелся по рукам, почти все пропало. Найденные - “посланные свыше” - вещи считались родовым имуществом, они переходили в категорию “святых” вещей, их нельзя было класть с умершим в могилу или продавать. Этим и объясняется сохранение древних бронзовых и серебряных изделий на протяжении десятков лет в хантыйских семьях.
Описание находок
1. Фигурка всадника на коне (рис. 1). Бронза, литье. Таежное Приобье, VIII - X вв. Размеры 5,5 x 5 см. Всадник сидит на коне боком, лицом и ногами к зрителю. Левой рукой держит узду коня, показанную цепочкой круглых, рельефно переданных бугорков. Аналогичным способом выполнен шлем, рельефной полоской - пояс. Лицо круглое, глаза и рот широко раскрыты. Фигурка коня расположена на специальной платформе. На изделии имеются следы позднейшей доработки: тщательно выпилены уши коня. Всадник был обнаружен в 1990 г . в п. Турват-пауль в верховьях Северной Сосьвы. На задней (священной) стороне жилого дома была устроена полка, на которой находился чемодан с изображениями трех семейных духов-покровителей. Внутри “головы” одного из них, обозначенной узлом из нескольких платков, и был завязан всадник [Гемуев, Бауло, 1999, с. 18]. О похожем случае использования древних артефактов в обрядовой практике манси писал в 1930-гг. В.Н. Чернецов: “...в Нерге один старик поехал однажды с сетками, и в одну сетку попалась фигурка человека на лошади из бронзы. Он решил, что это Вит хон пыг (сын Водяного царя - Авт.), взял ее и сделал домашним идолом” [Источники.., 1987, с. 242].
Следует обратить внимание на левую часть фигурки: на первый взгляд, правая рука всадника лежит на крупе животного. Но в этом случае непонятно, почему за четырьмя ногами коня следуют еще две “опоры”? Бронзовая фигурка выполнена достаточно аккуратно, чтобы считать это литейным браком. Возможно, что автором показана убитая лисица, которую охотник везет на крупе коня - тогда то, что можно было принять за кисть руки, скорее и есть лисья голова. Известно, что у обских угров существовала традиция изображать Мир-сусне-хума (младшего сына верховного бога Нуми-Торума, культурного героя) на коне, круп которого покрыт лисьей шкурой [Прыткова, 1949, с. 378]. В данном случае можно говорить о том, что бронзовая фигурка всадника отражает представления древних обитателей Западной Сибири об облике и “экипировке” Мир-сусне-хума.
2. Бронзовая антропоморфная фигурка (“вождь”). Таежное Приобье, VIII - X вв. Отлита в плоской односторонней форме. Размеры 6,7 х 2 (вверху) и 3,2 (внизу) см. В руках, сведенных на поясе, чаша. Плечи рук закрыты широкими пластинами. Голова вытянутая, лоб, глазницы и нос выдаются над плоскостью лица, создавая впечатление надетой маски. Голова покрыта убором, косы (с кистями на концах) которого спускаются с двух сторон. На шее гривна. “Вождь” одет в длинную рубаху, из под которой видны двупалые конечности. Фигура с двух сторон фланкирована узкими полосками металла. На оборотной стороне изделия в районе головы имеется петелька для подвешивания (рис. 2, а). Обнаружена в 2000 г . в п. Анжигорт (р. Малая Обь). На чердаке дома в “святом” сундуке находилась фигура женского духа-покровителя. Ее сердцевиной являлась указанная фигурка, “одетая” в маленькую распашную шубу из белого оленьего меха. Поверх шубы было накинуто 10 - 12 больших платков, перевязанных несколькими шерстяными поясами. Одеяние дополняли миниатюрные рукавицы со стилизованными изображениями медведей - достаточно необычная деталь костюма для божества (рис. 2, б). Очевидно, что найденная бронзовая фигурка была определена ее новым хозяином как изображение легендарного богатыря-предка и в качестве предка-покровителя продолжила свою “службу”. Несколько неожиданная смена пола при этом может быть объяснена либо косами “вождя”, которые могли ввести в заблуждение ханта-рыболова, либо тем, что с течением времени фигурка перестала быть видна ее хозяевам под многочисленным слоем платков и некогда бесполый дух стал восприниматься как женская фигура.
Рис. 2а: Хантыйский дух-покровитель: а - сердцевина изображения - бронзовый “вождь”
3. Бронзовая полая фигурка медведя (рис. 3, а). Размеры 6,5 x 4 см. Отлита в двусторонней форме с сердечником, полирована. Медведь стоит на плоском, рифленом основании; верхняя часть спины и передние лапы орнаментированы псевдовитым кантом; торс украшен рельефными валиками. На спине отверстие. Найдена в 1998 г. в п. Тугияны (р. Обь). Находилась в доме внутри “святого” сундука в свертке из нескольких узких длинных лент светлой материи. В мифологии обских угров медведь (Священного города Старик) являлся одним из крупнейших божеств, местом его пребывания считались Вежакарские юрты на Оби. Практически любое объемное изображение медведя, будь то русская игрушка или даже стеклянная винная бутылка в виде животного, воспринималось хантами и манси в качестве облика этого духа-покровителя и попадало в состав культовой атрибутики. Проезжавший через Сибирь в Пекин в конце XVII в. посланник И. Идес описал случай, когда к ним на судно пришли остяки и увидели медведя - игрушку с заводным механизмом. Когда ее завели, остяки совершили обычные для верующих обряды и просили продать медведя, чтобы сделать из него “шайтана” [Идес, Бранд,1967, с. 94]. Нередко таким фигуркам подносили в качестве дара первые лесные ягоды, т.к. медведь - ягодник.
4 - 5. Изображения медведей (п. Ясунт, р. Ляпин, материалы 1999 г.). Первая бронзовая фигурка отлита в двусторонней форме с сердечником, полирована и состоит из двух медведей (рис. 3, б). Размер 7 x 4,3 см. Бóльшая фигура, означающая, по всей видимости, медведицу, стоит на плоском основании, которое выполнено в виде фигурки медвежонка, повернутого лицом к матери. Медведица раскрыла пасть и языком вылизывает мордочку медвежонка. Обе фигуры украшены рельефными валиками, спина медвежонка срезана. В спине медведицы отверстие.
Вторая медвежья фигурка - бронзовая, полая внутри (рис. 3, в). Размеры 6,5 x 4 см. Медведь стоит на плоском, рифленом основании; от передних лап к голове основание загибается дугой. Торс медведя украшен рельефными валиками. Задние лапы сливаются с нижней частью спины. На спине отверстие.
Данные фигурки хранили в составе “святых” вещей в сундуке на чердаке дома. Лежавшая под крышкой красная лента была завязана на концах и в середине в три узла. В первом находились серебряные монеты середины XIX - начала XX вв., во втором - фигурка медведя, медные и серебряные монеты выпуска 1870 - 1932 гг., в третьем - двойная фигурка с привязанной 10 коп. монетой выпуска 1813 г.
Все вышеописанные фигурки медведей по аналогичным находкам в Западной Сибири [Зыков и др., 1994, с. 95] могут быть датированы X - XII вв.
6. Зооморфная пронизка. Отлита из бронзы в двусторонней форме с сердечником, полирована (рис. 3, г.). Размеры 4,6 x 3,7 см. Перед нами, скорее всего, фигура медведя, рвущего зубами добычу. На спине животного отверстие. Нижняя часть изделия отломлена, в месте слома - три выступа, которые можно трактовать как фрагменты головы и лап фигуры неизвестного зверька. Можно, впрочем, предполагать, что данные выступы служили перемычкой к основной части рукояти ножа или посоха, а фигура медведя была ее навершием. Подобные экземпляры бронзового литья найдены в ряде могильников Западной Сибири и датируются VIII - XI вв. [Зыков и др., 1994, с. 91].
Пронизка обнаружена в хантыйском п. Юхан-курт (р. Малая Обь; материалы 1999 г.). Завязанная в суконную ленту, она хранилась в составе приношений семейным духам-покровителям.
7. Бронзовая фигурка козла, стоящего на горизонтальном основании (рис. 4). Таежное Приобье, IX - XI вв. Размеры 6,6 х 4,5 см. Отлита (с браком) в двусторонней объемной форме с сердечником. Нижняя часть живота с обратной стороны украшена полоской перлов. Между рогами и на спине отверстия. Фигурка была подвешена в связке из лисьих шкур на чердаке одного из домов п. Ямгорт (р. Сыня; материалы 2001 г.). Обские угры приносили в жертву духам-покровителям разных рангов лисьи шкуры, в данном случае подарок был увеличен за счет необычной и древней находки.
8. Бронзовая подвеска (п. Мужи, р. Малая Обь, материалы 2001 г.). Прикамье, XIII - XIV вв. Размеры 8,2 х 9,7 см (рис. 5). Основа подвески в виде сопоставленных голов коней выполнена отливкой в плоскую одностороннюю форму, полирована. В “головах” круглые отверстия, в нижней части пять отверстий, в которые вставлены трех- и пятизвенные цепочки с лапчатыми привесками (одна утеряна в последние годы). Подобные подвески широко известны по находкам в Прикамье [Оборин, Чагин, 1988, с. 143]. Была найдена в составе клада, в настоящее время используется как деталь мужского охотничьего пояса.
9. Изображение гуся (рис. 6). Хранилось на дне “святого” сундука в п. Оволынгорт (р. Сыня; материалы 2000 г.). Отлито из белой бронзы в объемной двусторонней форме с сердечником. Таежное Приобье, X - XII вв. Размеры 10,5 х 9 см , ширина в нижней части 2,2 см . Это одно из наиболее крупных объемных изделий средневекового западносибирского литья. Литник обломан. Ряд линий доработан ножом. Бока туловища украшены двумя псевдовитыми шнурами и двумя рельефными валиками. В спине имеется отверстие. Показаны уши, большой широкий плоский клюв, глаз обведен глубоким желобком. Клюв и грудь птицы соединены рифленым столбиком. Грудь гуся выполнена в виде широкого птичьего клюва, что, вкупе с рядом расположенным “глазом”, позволяет предполагать наличие в одной фигуре и второго образа. В этом случае рифленый столбик мог означать хохолок птицы.
Массивность фигурки гуся, возможно, подчеркивает особую значимость этого животного в мифологических представлениях древнего населения Западной Сибири. Медный Гусь к моменту прихода русских людей в Сибирь являлся одним из трех наиболее почитаемых местным населением идолов: “Гусь боготворимый идол их бяше, изваян от меди в подобие гуся; име скверное жылище в юртах Белогорских при великой рыке Обе” [Новицкий, 1941, с. 60]. Хорошо известно, что одним из обликов крупнейшего божества региона Небесного всадника Мир-сусне-хума/Мув-верты-ху была птичья - гусиная - ипостась. Во время смутного периода в минуты опасности богатырь принимал вид гуся и улетал прочь, “этим и объясняются так часто встречающиеся среди священных предметов изображения гусей, сделанные из золота, серебра или другого металла” [Гондатти, 1888, с. 18 - 19].
10 - 11. Две фигурки птиц (сборы 2001 г.). Отлиты из серебра в одной двусторонней объемной форме с сердечником, поверхность полирована (рис. 7, а). Размеры 4,5 х 2,8 см. Птица стоит на полукруглом основании, соединяющем клюв и лапы, часть основания украшена перлами. Крылья и хвост разделаны валиками, глаза обведены глубоким желобком. На спине отлита трубочка. Нижняя часть спины передана косыми валиками. Аналогичным способом оформлены гривы и хвосты конских фигурок IX - XII вв. из п. Овгорт [Сокровища Приобья, 1996, с. 69]. Похожая фигурка птицы из Ишварских юрт на Малой Оби опубликована В.Н. Чернецовым [Чернецов, 1957, Табл. XVIII, 6]. Описываемые вещи были найдены в конце 1930-х гг. в п. Ямгорт (р. Сыня) в составе клада, который включал серебряный ритон [Бауло, Маршак, 2001] и около 20 бронзовых фигурок (в том числе несколько лошадок). В последние годы хозяйка (п. Пословы, р. Малая Обь) держала “птичек” в мешке для хранения швейных принадлежностей (тутчан).
12. Бронзовая фигурка птицы. Размеры 3,6 х 3 см (рис. 7, б). Отлита в двусторонней форме с сердечником, полирована. Глаза обведены глубоким желобком, крылья и перья переданы валиками. На спине и в лапках (для подвески) отверстия. Похожие полые пронизки VI - VIII вв. известны по находкам в Пермской области [Оборин, Чагин, 1988, с. 73]. Найдена в составе клада. Хранилась в лабазе в берестяной коробке среди женских “святых” вещей (п. Вершина Войкара, р. Войкар, материалы 2001 г.).
13. Серебряная фигурка птицы - “орла” (п. Овгорт, р. Сыня, материалы 2001 г.). Размеры 7,8 х 3,2 см. Отлита в объемной двусторонней форме с сердечником, поверхность полирована. Сквозная полая трубка, в середине которой находится фигурка птицы, на обеих концах имеет вздутия с тремя отверстиями. Трубка орнаментирована имитацией витого канта с рядом выпуклых прямоугольников между витками. Когти лап птицы оформлены в виде кольца, крылья и хвост разделаны валиками, в центре крыльев орнамент из перлов. Наиболее близкая аналогия (бóльших размеров) - бронзовая пронизка с фигурой птицы IX - XII вв., также найденная в п. Овгорт [Сокровища Приобья, 1996, с. 68]. Находка в ряду многочисленных бронзовых изделий западносибирского средневекового литья трех серебряных фигурок птиц (№№ 10, 11, 13) достаточно необычна. Известны единицы серебряных блях, относящихся к древним культурам Нижнего Приобья [Сокровища Приобья, 1996, с. 78 - 79]. Возможно изделия из “священного” металла отливали для представителей уже сложившейся местной знати.
“Орел” был найден в составе клада: во второй половине XIX в. прапрабабушка нынешнего хозяина фигурки ехала с мужем на лодке по р. Сыня из одного поселка в другой. По пути сделали остановку, вышли на берег и заметили, как в траве что-то блеснуло. Подрыли землю и нашли клад: несколько медных котлов, серебряное блюдо, “орла”, шумящую подвеску (см. ниже, № 15). В последние годы фигурка используется как деталь (оберег) мужского охотничьего пояса: она перешла к сыну с пояса отца и в дальнейшем будет передаваться по наследству (рис. 8). Пояс обычно хранится на “святой” полке в сенцах дома (в данном случае локальная традиция запрещает хранить вещь внутри жилого пространства, найденную в составе клада - “вне дома”). Особое отношение к фигурке вытекает, кроме прочего, из того, что предок-покровитель данной семьи выступает в образе птицы (кукушки).
14 - 15. Бронзовые подвески. Найдены в составе двух разных кладов. Первая в виде птицы, размеры 2,3 х 2,5 см (рис. 9, а). Отлита в двусторонней форме с сердечником, полирована. Орнаментирована валиками. Похожая “уточка” XIII - XIV вв. была найдена на Сайгатинском I святилище [Зыков и др., 1994, с. 97, № 144]. Вторая - шумящая подвеска, ее размеры 4,5 х 3 см (рис. 9, б). Щиток отлит в односторонней подтреугольной форме, в нижней части три круглых отверстия для продевания, в верхней одно для крепления. Подобные подвески были широко распространены в Западной Сибири во второй половине I тыс. н.э. [См. напр.: Чернецов, 1957, Табл. XXVIII, 1 - 5, 8]. Описываемые экземпляры используются в современной практике в качестве украшений и оберегов на женских мешках для хранения швейных принадлежностей (п. Вытвожгорт, р. Сыня; материалы 2001 г.).
16. Бронзовая антропо-зооморфная фигура (п. Вершина Войкара, сборы 2001 г.). Размеры 17,2 х 2,1 см. Отлита в плоской односторонней форме, литник не убран (рис. 10). Подобные находки весьма немногочисленны и датируются последней четвертью I тыс. до н.э. [Зыков и др., 1994, с. 131] или же второй половиной I тыс. до н.э - первой четвертью I тыс. н.э [История северной цивилизации, 2001, Каталог № 22, 24].
Предмет по форме представляет собой узкую фигурку рыбы с выделенными плавниками и хвостом. Вместе с тем, центральный образ - вытянутая антропоморфная личина в шлеме, длинный нос, глаза, рот и края головного убора которой показаны валиками. Безусловно, перед нами образ “богатыря-рыбы” или, скорее всего, Водяного царя, известного в обско-угорской мифологии под именем Вит-хона, хозяина водных просторов, рек и озер. Устья рек, каменистые перекаты и глубокие омуты связывались в религиозном сознании манси и хантов с грозным Вит-хоном и его дочерью Вит-хон-Аги. Жертвоприношения Водяному царю совершали на крутых берегах рек, рядом с большими глубинами [Гемуев, Сагалаев, 1986, с. 101 - 103]. Описываемая фигурка хранилась в разрушенном временем “святом” лабазе, представляя собой сердцевину изображения духа-покровителя, который был “одет” в несколько подпоясанных халатов (на момент находки они практически сгнили). Между халатами были обнаружены серебряные и медные монеты выпуска 1752 - 1801 гг.; скорее всего, именно в это время фигура была найдена и превращена в семейного покровителя.
17. Бронзовая зооморфная фигура (п. Оволынгорт, р. Сыня, материалы 2000 г.). Таежное Приобье, VIII - X вв. Размеры 10 х 2 см. Выполнена в технике плоского литья. Представляет собой вытянутую фигуру животного (рыбы?) с крупной головой и коротким хвостом (рис. 11). Спина вдоль позвоночного столба украшена кантом из перлов, бока рифленые. В мифологии манси известны персонажи, сочетавшие в своем облике черты реальных животных и фантастических существ (например, рогатая щука). К их числу относятся таинственные обитатели водных глубин, не имеющие собственных имен. Чаще всего их называют куль “черт” или ялпынг-уй “священный зверь”. Последнего в ряде мест описывали как животное с длинным, округлым телом, заостренной головой и гребнем на спине [Гемуев, Сагалаев, 1986, с. 103]. Возможно, в данной бронзовой фигурке древний сибирский мастер выразил свое представление об одном из необычных речных обитателей. Найденный много позже момента своего изготовления ялпынг-уй был легко опознан и, вместе с преподнесенным ему лоскутом материи, положен к “святым” атрибутам в культовый амбарчик. В дальнейшем к нему обращались с просьбами о содействии в рыбной ловле и защите от несчастных случаев на воде.
18. Бронзовая рукоять ножа (п. Анжигорт, материалы 2000 г.). Размеры 10 х 3,5 х 1,5 см. Отлита в двусторонней форме с сердечником, полирована (рис. 12). Втулка граненая, в середине рельефный валик, за ним вытянутый с закруглением в верхней части лепесток с “перлами”, ограниченный двумя псевдовитыми кантами. Во втулке сохранился фрагмент железного лезвия, покрытый ржавчиной. Завершает декор рукояти фигурка птицы. Подобные изделия, изготовленные в Таежном Приобье в IX - XII вв., неоднократно описаны в литературе [Зыков и др., 1994, с.91, 104; Сокровища Приобья, 1996, с. 59 - 63, Тыликова, Бауло, 2001, с. 132, и др.]. Ритуальные ножи и кинжалы с рукоятями, украшенными изображениями зверей и птиц, скорее всего, использовали в древности жрецы при заклании жертвенного животного. Найденные спустя много лет в обвалах берегов рек или на месте старых городищ, они воспринимались как оружие легендарных богатырей и в этом качестве попадали в состав культовой атрибутики. Описываемая рукоять ножа лежала на дне “святого” сундука на чердаке дома.
19. Пряжка с изображением головы козла и двух пушных зверьков по бокам (п. Ямгорт, материалы 2001 г.). Бронза, литье (рис. 13). Размеры 9 х 4,5 х 1,5 см. Изделие с неподвижным приемником отлито в односторонней форме, наружная сторона полирована. Щиток, значительно согнутый вдоль длинной оси, с трех сторон обведен псевдовитым кантом. Орнамент на большей части рамки приемника стерт. Подобные пряжки с изображениями различных животных изготавливали в Западной Сибири в VIII - XIII вв. [Чернецов, 1957, с. 207 - 208; Финно-угры и балты.., 1987, с. 319, 339; Зыков и др., 1994, с. 135 - 136, и др.]. Пряжка из Ямгорта являлась вложением в “голову” духа-покровителя, которого “держали” в “святом” сундуке на чердаке дома. По праздникам семейное божество угощали, подносив к его “лицу” куски рыбы или мяса. В связи с этим лицевая сторона пряжки покрыта значительным слоем жира.
20. Медная литая бляшка (п. Хорьер, р. Сыня, материалы 2000 г.). Диаметр 5,7 см. Лицевая сторона оформлена тремя концентрическими кругами, оборотная - гладкая. На ней еще в древности было выгравировано семиголовое чудовище, стоящее над фигурой неизвестного животного (рис. 14); оставшееся пространство многократно заштриховано (следы многочисленных магических ритуалов). В Усть-Полуе (вторая половина I тыс. н.э.) найдено несколько подобных бронзовых дисковидных бляшек (диаметром 4 - 5 см), украшенных концентрическими окружностями, на обратной стороне которых имеются гравированные антропо- и зооморфные изображения [Чернецов, 1953, с. 135 - 137]. В краях бляшки из Хорьера пробиты два отверстия, сквозь одно была пропущена нить, крепившая изделие к жертвенному платку. Хранилась в качестве дара божеству в культовом амбарчике на поселковом святилище.
Заключение
Находки обскими уграми образцов древнего бронзолитейного и серебряного производства, как видим, происходили в последние двести-триста лет нередко. Их воспринимали либо как материальные свидетельства существования легендарных богатырей предков, либо как абстрактное послание свыше, знак удачи и особой благосклонности к человеку со стороны небесных сил. В любом случае их дальнейшая судьба была связана с семейными священными атрибутами. Одна часть металлических изделий осела на дне “святых” сундуков и со сменой поколений оказалась вне рамок внимания людей, другая - прямо или опосредовано (через фигуры духов-покровителей) до сих пор продолжает играть важную роль в ритуально-обрядовой практике хантов и манси. В зависимости от многих обстоятельств (способа находки, характера изображения и пр.) по-разному сложилась конкретная судьба археологических артефактов. Их стали почитать как изображения божеств (всадник, “вождь”, медведи, гусь, “богатырь-рыба”, ялпынг-уй) или их атрибутов (рукоять ножа), использовать в качестве оберегов на мужских охотничьих поясах и женских швейных мешках (серебряный “орел”, птицы, коньковая и шумящая подвески), с их помощью удорожали жертву (зооморфная пронизка, фигурка козла, медная бляшка). Подобный феномен свидетельствует о наличии многих точек соприкосновения двух культур - археологической и этнической - на одной территории.
Список литературы:
• Бауло А.В., Маршак Б.И. Серебряный ритон из хантыйского святилища // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2001. - № 3. - С. 164 - 172.
• Гемуев И.Н., Бауло А.В. Святилища манси верховьев Северной Сосьвы. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1999. - 240 с.
• Гемуев И.Н., Молодин В.И., Сагалаев А.М. Древняя бронза в обрядности манси // Проблемы реконструкций в этнографии. - Новосибирск: Изд-во ИИФФ СО АН СССР, 1984. - С. 62 - 80.
• Гемуев И.Н., Сагалаев А.М. Религия народа манси. Культовые места XIX - начало XX в. - Новосибирск: Наука, 1986. - 190 с.
• Гондатти Н.Л. Следы языческих верований у инородцев Северо-Западной Сибири. - М.: б.и., 1888. - 91 с.
• Зыков А.П., Кокшаров С.Ф., Терехова Л.М., Федорова Н.В. Угорское наследие. Древности Западной Сибири из собраний Уральского университета. - Екатеринбург: Внешторгиздат, 1994. - 159 с.
• Идес И., Бранд А. Записки о русском посольстве в Китай. - Иркутск: Наука, 1967. - 404 с.
• История северной цивилизации. Каталог выставки. - Спб.: Изд-во “Методологический консультационный центр”, 2001. - 17 с.
• Источники по этнографии Западной Сибири. - Томск: Изд-во ТГУ, 1987. - 280 с.
• Лапина М.А. Этика и этикет хантов. Томск: Изд-во ТГУ, 1998. - 115 с.
• Новицкий Гр. Краткое описание о народе остяцком. - Новосибирск: Новосибгиз, 1941. - 107 с.
• Оборин В.А., Чагин Г.Н. Чудские древности Рифея. Пермский звериный стиль. - Пермь: Пермское книжное изд-во, 1988. - 184 с.
• Прыткова Н.Ф. Жертвенное покрывало казымских хантов // СМАЭ. - 1949. - Т.11. - С. 376 - 379.
• Сирелиус У.Т. Путешествие к хантам / Перевод с нем. и публикация Н.В. Лукиной. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2001. - 344 с.
• Сокровища Приобья. - СПб.: Гос. Эрмитаж, 1996. - 228 с.
• Тыликова Е.И., Бауло А.В. Древности Нижнего Приобья в фондах Овгортского краеведческого музея // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2001. - № 1. - С. 127 - 134.
• Финно-угры и балты в эпоху средневековья. - М.: Наука, 1987. - 510 с.
• Чернецов В.Н. Бронза усть-полуйского времени // МИА. - 1953. - № 35. - С. 121 - 178.
• Чернецов В.Н. Нижнее Приобье в I тыс. н.э. // МИА. - 1957. - № 58. - С. 136 - 246.
• Kannisto A. Materialien zur Mythologie der Wogulen // MSFOu. - Helsinki, 1958. - Vol. 113. - 444 S.
|
