Бауло А.В. Изделия из свинца и олова в обрядовой практике северных групп обских угров
Опубликовано в: Угры. Материалы VI-го Сибирского симпозиума "Культурное наследие народов Западной Сибири" (9-11 декабря 2003 г., г.Тобольск). Тобольск, 2003.
Статья посвящена вопросу, который еще не получил достаточного освещения в научной литературе, - поздней металлообработке у хантов и манси.
Большинство металлических культовых атрибутов у обских угров в XVIII - XX вв. было изготовлено из свинца и олова. Небольшие слитки этих металлов ханты и манси приобретали у русских, в XX в. для отливки ритуальных принадлежностей иногда использовали дробь. Технологический процесс был предельно простым: свинцовый слиток разогревался в металлической посуде на костре и заливался в приготовленную форму. Литейная форма вырезалась ножом в куске дерева и использовалась один раз. В.Н. Чернецов упоминал о формах, вырезанных из сосновой коры, реже - из мягкого сланца [Чернецов, 1957, с. 243, 245]. В фондах МАЭ хранится деревянная форма, которую вырезали лозьвинские манси для отливки изображения лося [Иванов, 1970, с. 58 - 59]. Некоторые изделия имеют следы доработки ножом, в основном это касается фигур духов-покровителей. Изготовление свинцовых или оловянных изделий считалось мужским занятием.
Изделия из свинца и олова, применяемые в обрядах северных групп манси и хантов, можно условно разделить на следующие группы: изображения духов-покровителей и их помощников; фигурки иттерма (иттарма) - временного вместилища души умершего; шаманская атрибутика; изображения животных, птиц и рыб, отлитые с магическими целями; украшения для одежды.
Изображения духов-покровителей. По сообщению Н. Сорокина, в юртах лозьвинских вогулов он видел фигуры домашних идолов, сделанных “собственноручно из какого-то сплава”. Идолы были двух видов: первый представлял собой “неуклюжего мужчину с высокой шапкой на голове, в которой видны иногда нечто вроде глаз, носа и рта”; второй - изображал “четвероногое чудовище, как бы покрытое чешуей, особенно заметной в хвостовой части” [Сорокин, 1873, с. 48]. Судя по рисункам [Там же, табл. V, рис. 1 - 3], эти изображения выполнены из свинца. На голове “мужчины” скорее не шапка, а личина; изображение животного по стилю напоминает фигурки бобров усть-полуйского времени [см.: Чернецов, 1953, с. 160].
По материалам XIX в., обдорские ханты приписывали свинцовым фигуркам оленей ту же способность охранять оленье стадо, какой, по их мнению, обладал посвященный духам олень белой масти. При камлании ханты обходили вместе с изображением оленя свое стадо и периодически закалывали в честь этого духа нескольких оленей. Постоянно же свинцовая фигурка оленя хранилась в святом сундучке [Иванов, 1970, с. 58; Карьялайнен, 1996, с. 8].
А. Каннисто упоминал о свинцовой фигурке лося, завернутой в шелковую ткань - это был образ духа-покровителя, который хранился в жертвенном амбарчике лозьвинских вогулов. На Северной Сосьве в “святом” сундуке среди платков, подаренных Ялпус-ойке "Священного города мужчине", было завернуто свинцовое изображение медведя [Kannisto, 1958, S. 315, 386].
В фондах РЭМ хранится оловянная антропоморфная фигурка духа березовских хантов из сборов С.А. Руденко (начало XX в.), в фондах Ханты-Мансийского краеведческого музея - оловянная фигурка духа казымских хантов. На ней надето шесть разноцветных миниатюрных кафтанов [Иванов, 1970, с. 54]. Свинцовая фигурка всадника на коне, принадлежавшая хантам, хранится в Тобольском музее, фигурка коня (манси) - в фондах ГМЭ [Там же, с. 57].
Сав-пауль-ойка, предок мансийского "рода" Елесиных в верховьях Лозьвы, представлял собой оловянную фигурку лося [Чернецов, 1939, с. 25]. Фигура лося (тотема манси Сампильталовых) - Тав хуритэ была также отлита из свинца. Глаза были обозначены золотыми монетами, серебряная - вставлена в живот [Источники..., 1987, с. 200, 202], она подчеркивала священность данного образа.
Несколько литых свинцовых зооморфных фигур было найдено З.П. Соколовой в пос. Шишинги (куноватские ханты). Одно из них - в виде лягушки - являлось изображением семейного духа-покровителя. После рождения ребенка, а также для благополучия семьи, сохранения оленьего стада и т.п. лягушке дарили новые платки с завязанными в углах монетами [Соколова, 1975, с. 146 - 148].
Сердцевину изображения Ворсик-эквы - жены “Трясогузки-старика” на святилище ляпинских манси составляли три свинцовые литые объемные фигурки, завернутые в пять разноцветных лоскутов. Одна из фигурок представляла собой бобра, другая - ящерицу или рыбу, в спину которой при отливке была вставлена медная монета [Гемуев, Сагалаев, 1986, с. 20]. Основой изображения Пайпын-эквы - жены “хозяина” пос. Хошлог - являлась литая свинцовая фигурка выдры или ящерицы, в ее тулово была вделана серебряная монета [Там же, с. 31]. По мнению И.Н. Гемуева и А.М. Сагалаева, свинцовая фигурка ящерицы в женских одеждах выражала двухсоставный - зоо- и антропоморфный облик женских духов-покровителей [Там же, с. 121]. На одном из культовых мест в бассейне р. Ляпин находилось деревянное изображение духа-покровителя, на тулове которого был вырезан паз и в него уложена литая свинцовая антропоморфная фигурка [Там же, с. 75].
В пос. Тутлейм в святом сундуке были обнаружены завернутые в платки две фигуры духов-покровителей [Бауло, 2002, рис. 26 - 27]. Первая из них представляла антропоморфное свинцовое изображение, выполненное методом плоского литья: бюст с двумя крестами на груди, голова овальной формы с крестом на макушке, выделены близко посаженные глаза, нос вытянутой прямоугольной формы, уши маленькие. Размеры фигуры (9,5 x 4,3 x 0,4 см) увеличены за счет оставшегося при отливке в деревянную форму свинца. На фигуру были последовательно надеты три суконных халата красного цвета (полы и края рукавов одного из них были украшены бисером, другого - золотым позументом). Длина изображения в одежде - 34 см, размах рук - 42 см. Время изготовления свинцовой фигурки точно установить невозможно, по ряду косвенных свидетельств (в основном, по возрасту находящихся рядом атрибутов) ее можно отнести к XVIII - началу XX вв.
Антропоморфное изображение в своем роде уникально. Более всего оно напоминает идола лозьвинских вогулов, опубликованного Н. Сорокиным [1873, табл. V, рис. 1], а также одну из деревянных личин с культового места Сяхэл-Торума на Северной Сосьве [Гемуев, 1990, с. 134]. Поскольку хозяин дома умер, прокомментировать данную находку никто не смог. Остается высказать следующие соображения: во-первых, данный экземпляр - примечательное свидетельство проявления древней традиции литейного производства; во-вторых, для человека, изготовившего фигурку, важным был сам процесс отливки фигуры - остатки свинца не убраны. По поводу того, что, собственно, стремился изобразить художник, можно высказать три версии. Первая: перед нами фигура духа-покровителя, имеющего орнитоморфные признаки - распахнутые крылья; в этом случае “кресты” на груди - прижатые птичьи лапки, “крест” на голове - хохолок. Таким образом могли изображать любого из “крылатых” духов, во множестве “заселявших” бассейн Нижнего Приобья. Имеющийся в нижней части фигуры стержень в таком случае мог изначально (а фигура, скорее всего, “копирует” более ранние образцы) служить для вставки в деревянную основу. Изготовление подобных “идолов” известно в Западной Сибири, по крайней мере, с VIII - IX вв. [Зыков и др., 1994, с. 82, 133, 134] и до начала ХХ в. [Гемуев, 1990, с. 151, рис. 134, 1; Лехтисало, 1998, с. 64, рис. 12].
Вторая версия - это бюст антропоморфного духа-покровителя. Третья - перед нами изображение воинского шлема с наносником и навершием в виде головы. Древние обитатели Сибири нередко оформляли макушки шлемов у бронзовых фигур подобным образом [Оборин, Чагин, 1988, с. 129; Гемуев, Бауло, 1999, с. 109; Тыликова, Бауло, 2001, с. 129, рис. 3].
Вопрос вызывает крест на “голове” свинцовой фигуры и два креста на ее “груди”. Известно, что христианская атрибутика и символика в определенной мере вошли в религиозно-обрядовую практику коренных народов Западной Сибири. Многие вогулы, остяки и самоеды держали в своих жилищах иконы с изображением Св. Николая и др. Т. Лехтисало описал случай, произошедший с одним из ненецких шаманов. Во время камлания тот, якобы, посетил на небе бога Микулая, который приказал ему пришить на шапку крест из серебряной ленты [Лехтисало, 1998, с. 115]. Возможно, и в нашем случае мы имеем дело с синтезом христианской и языческой символики в изображении хантыйского духа-покровителя.
Вторая фигура духа-покровителя была также отлита из свинца и завернута в кусок оранжевой шелковой ткани, вырезанный в форме спинки халата с рукавами. Длина фигуры 11,7 см, ширина 3 - 3,5 см. В отличие от предыдущего, данное изображение после отливки тщательно обработано с помощью ножа. Тулово духа-покровителя продолговатое с покатыми выпуклыми плечами. Последняя деталь была выполнена путем дополнительной доливки свинца на плечи фигурки. Шея в виде длинного стержня, прямоугольного в сечении. Голова близкой к овальной формы, сзади плоская. Лицо с широко расставленными большими выпуклыми глазами и большим, с выраженной горбинкой, носом.
В пос. Юхан-курт фигура духа-покровителя была выполнена из нескольких миниатюрных рубашек и халатов синего и красного цвета. Между ними лежала 2-копеечная монета выпуска 1940 г. Сердцевину изделия составляла завернутая в полоску красной ткани свинцовая фигурка лягушки (?) с серебряной 10-копеечной монетой (символом священности изображения) на спине. Длина фигурки 3,7 см [Бауло, 2002, с. 32].
В пос. Ишвары сердцевиной духа-покровителя являлась свинцовая фигурка волка (?) (длина 4 см). На фигурке сохранились кусочки дерева от формы, в которую заливался свинец [ПМА, 2001].
Свинцовыми пулями были обозначены глаза на “лице” деревянной фигуры Чохрынь-ойки [Носилов, 1904, с. 88].
Зоо- и орнитоморфные фигурки из свинца выполняли также роль помощников духов-покровителей. Их часто можно отличить по отсутствию специально выполненной одежды, придающей фигурам духов антропоморфный облик. Это связано с тем, что помощники выполняли свои функции в облике животных и птиц. Священный статус помощников часто подчеркивался приложенной или вплавленной в фигурку серебряной монетой. Рассмотрим несколько наиболее характерных примеров.
К “груди” фигуры одного из духов-покровителей ляпинских манси на двух лентах было пришито девять свинцовых изображений ящериц или выдр. Каждая фигура была отлита в отдельной деревянной форме без последующей обработки [Гемуев, Сагалаев, 1986, с. 172 - 173]. Свинцовая зооморфная фигурка вместе с двумя серебряными монетами, вставленными в ее тулово, находилась на дне святого сундука в одном из амбарчиков на святилище Хонт-торума (р. Ляпин) [Там же, с. 78]. В пос. Тутлейм в святом сундучке были обнаружены свинцовые фигурки собаки и лисы, завернутые в белый хлопчатобумажный платок (в углу завязана 10-копеечная монета 1935 г.), и также завернутые в белый платок свинцовая фигурка выдры и 10-копеечная монета 1951 г. В пос. Юхан-курт в сундуке находились две суконные ленты, в узел одной из них были завернуты свинцовая фигурка гуся длиной 4 см и 20-копеечная монета выпуска 1955 г. [Бауло, 2002, с. 28, 34]. В пос. Овгорт в священной нарте в отдельном свертке с лентами и кольцами хранятся семь свинцовых отливок: три птицы (длина каждой фигурки 9 см) и четыре "ящера" (длина - 8 см) [ПМА, 2001].
К. Карьялайнен считал подобные фигурки олицетворением второстепенных по значимости духов, помощников основных духов-покровителей [Карьялайнен, 1995, с. 22 - 24]. В. Штейниц полагал, что этим фигуркам отводилась роль ездовых животных, на которых дух совершает путешествие [Цит. по: Кулемзин, 1984, с. 108].
Иттерма (иттарма). У северных групп манси и хантов после смерти человека изготавливают фигурку, в которую, согласно поверьям, временно вселяется душа умершего [Соколова, 1990; Гемуев, 1990, и др.]. Иттерма бывает трех видов: из куска дерева, пучка волос умершего или его родственников, а также из свинца. Свинцовые изображения характерны для обрядовой практики сынских, куноватских и части нижнеобских хантов.
Свинцовые антропоморфные фигурки, составлявшие основу иттарма у сынских хантов, опубликованы З.П. Соколовой [1975, с. 145]. У этой группы хантов иттарма делают в день похорон, сразу после отъезда процессии с гробом на кладбище. Пожилая женщина (не родственница), взяв мягкий кусок дерева из дровяника, который приготовлен для дымокура, вырезает в нем подобие человеческой фигуры (голову, руки, туловище) длиной 4 - 5 см. В форму заливают расплавленный свинец [Талигина, 1995, с. 136]. Свинцовую фигурку одевают в несколько халатов или платьев и поверх - в малицу.
В пос. Мужи сердцевину иттармы для умершего отца (свинцовый бюст) отливал младший сын (вообще-то так нельзя, но больше никого не было). Кусок дерева для формы он взял на пилораме, где работает. После отливки антропоморфного изображения этот кусок дерева сжигают [ПМА, 2001].
Локальный вариант изготовления иттармы зафиксирован в пос. Восяхово. Здесь (а также у войкарских хантов) в случае естественной смерти человека сердцевину иттарма делают из куска дерева, отколотого от венца дома или шеста чума. При несчастном случае (человек застрелился, потерялся, утонул) - отливают из свинца. Это делает один из мужчин - родственник покойного [ПМА, 2001].
Большая коллекция свинцовых изображений иттарма находится в краеведческом музее пос. Мужи Шурышкарского района ЯНАО. Среди наиболее интересных изображений можно выделить бюст девочки с косами. Другие фигурки представляют собой антропоморфные изображения с руками и ногами.
Несколько свинцовых изображений было встречено в пос. Тутлейм. В одном из домов хранилась иттарма, сердцевину которой составляла свинцовая фигурка с 10-копеечной монетой 1921 г. на “груди”. Плоское лицо с маленькими глазами и длинным носом можно назвать “птичьим”. Не исключено, что перед нами орнитоморфное изображение - временное вместилище души умершего. Свинцовое вложение было завернуто в кусочек синей ткани, завязанный нитками в районе шеи; следующая часть одеяния состояла из белой рубахи с двумя нагрудными карманами, далее шли несколько разноцветных халатов и завершала одеяние распашная шуба из оленьего меха. Длина фигуры в одежде - 25 см [Бауло, 2002, с. 18].
В другом доме поселка находилась иттарма, сердцевину которой составляла свинцовая антропоморфная фигурка с руками и ногами, тщательно вырезанными чертами лица. На грудь фигурки была положена 15-копеечная монета выпуска 1861 г. (рис. 4б) [Там же, с. 26].
В пос. Ясунт была обнаружена редкая для ляпинских манси свинцовая иттерма (обычно подобные фигурки здесь выполняют из дерева), завернутая в два платка. В “ушах” фигурки - отверстия, в которые вставлены медные серьги и низки бисера, к “шее” прикреплены шерстяные косы. На фигурку был надет зеленый камзол, украшенный по подолу и бортам оловянными отливками. Поверх камзола - малица, подпоясанная шерстяным шарфом (на тулове лежала 5-копеечная монета выпуска 1757 г.). Судя по монете, серьгам и оловянным украшениям, фигурка действительно относится к концу XVIII в.; подобная форма отливки в настоящее время уже не встречается [ПМА, 1999].
По поводу изготовления иттармы в облике животного существуют разноречивые данные. В упомянутой коллекции свинцовых изображений из Мужевского музея представлено несколько фигурок лягушек, ящериц и даже жуков. Однако нет прямой информации, что они относятся к временным вместилищам души умершего. На мой взгляд, они имеют отношения к группе фигурок, отлитых по поводу непреднамеренного убийства животного (о них речь пойдет ниже).
Информатор З.П. Соколовой из пос. Лопхари (куноватские ханты) рассказывал о том, что в прошлом местные жители почитали лиственницу и отливали основу иттармы из свинца в виде дерева [Соколова, 1975, с. 147].
Таким образом, на сегодняшний день реально подтверждена традиция изготовления иттармы у ряда групп манси и хантов из свинца лишь в виде антропоморфных фигур. Часть из них выполнена в виде бюста, часть - в виде фигурки с руками и ногами. В обоих случаях глаза и рот вырезаются с помощью ножа. На грудь фигурки кладут (или вплавляют) монету из белого металла. Заметно совпадение в выделении священного статуса фигур духов-покровителей и иттарма с помощью “серебряного круга”. Это не удивительно, т.к. иттарма у нижнеобских хантов сохраняются в составе культовой атрибутики как изображения предков-покровителей.
Шаманская атрибутика. Этот вид свинцовых фигур выделен условно и связан с двумя находками 2002 года. Удалось побывать на одном из святилищ хантов, проживающих в пос. Зеленый Яр на р. Полуй. Недалеко от берега реки на поляне установлены три священные нарты, принадлежащие разным семьям. Одна из нарт - старика-шамана – после его смерти была разрушена временем и к моменту нашего посещения развалилась. В трех маленьких сундучках сохранилась монеты выпуска 1950-60-х гг. и два вотивных железных лука со стрелами, подвешенными к железной тетиве (с их помощью в процессе камлания шаман побеждал злых духов). Наиболее интересными оказались две находки из свинца – "ладья" (длина 10 см) и солярная бляха.
Основная часть "ладьи" выполнена в виде узкого прямоугольника, от передней части которого вверх поднимается изогнутый "нос" с навершием-ромбом. На "ладье" показаны семь фигур: три из них – в виде ромбов на столбиках, одна – в виде столбика, одна – в виде двуконечной вилки, одна бутылочной формы и одна в виде тулова человека с разведенными в сторону руками (согнуты в локтях и подняты верх).
Размеры солярной бляхи 10 х 7,5 см, толщина 0,5 см. Она выполнена в виде диска с отходящими от него четырьмя "лучами" в виде ромбов на столбиках и двумя сдвоенными "лучами". Нижняя часть диска обломана при отливке. На лицевой стороне бляхи в центре, образованном двумя рельефными концентрическими полосками, находится антропоморфная фигура с "трехлучевой короной" на голове и двупалыми руками. За нижние "лучи" бляхи справа и слева крепятся кожаными ремешками медные цепочки. К одному из ремешков привязана серебряная монета достоинством 5 коп. выпуска 1813 г.
Семантика обнаруженных атрибутов затруднительна. В мифологии обских угров ладья связана с фигурой Владыки Нижнего мира Хинь ики (Хинь вэрт), он постоянно направляет вверх по рекам берестяные лодки с духами болезней, которые забирают покойников и переправляют их на север, в страну мертвых [Молданов, Молданова, 2000, с. 66 – 67]. В этом плане можно высказать предположение, что к антропоморфам на ладье относятся две фигуры: бутылочной формы (образ безмолвного перевозчика душ) и та, что изображена с поднятыми руками (плачущая душа; ср. у Е. Шмидт: душа умершего, "крича и плача", отправляется в последнее путешествие в мир мертвых [Schmidt, 1989. Р. 223]). Возможно, впрочем, обратное прочтение фигур: с поднятыми руками – торжествующий Хинь ики, на корме - поникшая фигура умершей души.
Трудно сказать, с какой целью изготовил и использовал "ладью" шаман, однако у северных хантов известна его важная роль при прощании с покойником. В ходе похоронного обряда шаман "переворачивает покойника, рассматривает его со всех сторон" и сообщает родственникам, "что такой-то бог был причиной его смерти, и именно: полюбя его добродетели, или огорчаясь пороками" [Шавров, 1871, с. 12].
Относительно бляхи можно предположить, что в ее центре находится либо изображение неизвестного нам божества, либо шамана в короне. В любом случае налицо сохранение формы (шумящие подвески) и изобразительных традиций: существа в "трехлучевых коронах" запечатлены еще в граффити на средневековых восточных серебряных блюдах [Лещенко, 1976] и уральских (?) бляхах [Чернецов, 1957, с. 190; Бауло, 2001].
Другие случаи изготовления свинцовых фигурок связаны с магическими обрядами, необходимостью временного замещения жертвы и непреднамеренным убийством священных животных.
Магические обряды проводились с целью обеспечения промысла или охраны имущества. У кондинских манси после установки запора для рыб совершали жертвоприношение в честь местного духа-покровителя. На берегу убивали корову или овцу, при этом кровь должна была стечь в воду. Туда же опускали изготовленные из олова фигурки рыб (хулхор “образ рыбы”) [Kannisto, 1958, S. 175]. Фигурки муксуна и осетра (длина 5 и 6 см) сынские ханты сохраняли в священном амбарчике в пос. Евригорт [ПМА, 2001.].
Свинцовая фигурка волка была встречена в одном из домашних святилищ на Северной Сосьве (пос. Анеево). Ее появление связано с тем, что волки стали нападать на оленье стадо, принадлежавшее манси Челдановым. При этом волки не съедали жертву, а только “рвали” ее. Создавалось впечатление, что они не столько утоляли голод, сколько “наказывали” за что-то хозяина стада. Тогда последний прибегнул к магическому средству: сделал из свинца фигурки волка и оленя и положил их рядом в берестяную коробку. Поза оленя символизировала покорность волку; жир, налитый в коробку, предназначался хищнику. Все это должно было обеспечить сохранность стада. Серебряная монета, вплавленная в фигурку волка, подчеркивала его принадлежность к сонму почитаемых духов [Гемуев, 1990, с. 129 - 130]. В коллекциях РЭМ (сборы С.И. Руденко) хранится принадлежавшая березовским хантам фигурка волка, вырезанная из железной пластинки. По рассказу ее хозяина, этот волк не должен был “гонять” домашних оленей и поэтому был привязан к фигуре духа-покровителя. Во время жертвоприношений фигурку волка смазывали кровью забитого животного [Иванов, 1970, с. 58]. В последних двух случаях фигурки, отлитые с магическими охранительными функциями, получили статус духов или их помощников.
Изготовление свинцовых фигурок было также связано с представлениями обских угров о том, что одна из душ человека способна отделяться от тела, что приводит к заболеванию. В подобном случае на Конде изготавливали литейную форму животного, в которую заливали свинец. Если отливка удавалась, душа должна была возвратиться. Отлитое изображение, по мнению К. Карьялайнена, являлось жертвой соответствующему духу, а удача с отливкой означала, что он жертву принял [Карьялайнен, 1994, с. 37].
Казымские ханты делали из свинца фигурки оленей, временно заменявших жертвенных животных [Иванов, 1970, с. 58].
В случае убийства или нанесения вреда священным животным (лягушке или ящерице) куноватские ханты выдалбливали в куске дерева форму, заливали свинцом и, завернув в тряпочку готовую фигурку, убирали ее в “святой” ящик [Соколова, 1975, с. 145, 148]. У питлярских хантов в случае убийства собаки принято привозить изображения собак, отлитые из свинца, на святилище Лэв нэ ими у Питлорского сора; березовские ханты привозили подобные отливки Тек-ики [Перевалова, 1996, с. 85]. Как уже упоминалось выше, в коллекции Мужевского краеведческого музея хранятся свинцовые фигурки ящериц, лягушек, жука. Скорее всего, необходимость их изготовления была продиктована теми же причинами.
В ходе экспедиций последних лет в домашних святилищах хантов встречены: в Тутлейме - в белом платке небольшие (длиной 2 - 3 см) свинцовые фигурки собаки, ящерицы и утки [Бауло, 2002, рис. 9], в Юхан-курте - три свинцовые фигурки (каждая в отдельном кусочке материи): гагары и двух зооморфных существ (выдры?) [Там же, рис. 38, 43], в Оволынгорте - свинцовая лягушка в тряпице, в Евригорте - свинцовая фигурка лебедя длиной 8 см [ПМА, 2001], и т.д.
Хранение в составе культовой атрибутики домашних святилищ данных свинцовых фигурок один из информаторов объяснил следующим образом: значит, человек убил зверька или птицу, которых нельзя убивать. Надо восстановить, воскресить его. Чтобы болезни не было. Делают из дерева форму, заливают свинец, получается фигурка. У меня еще так было: выстрелил в утку, а попал в поганку (маленькую гагару). Сделал форму и из свинца отлил гагарку. Потом на святое место увозят и под лабаз бросают. Если этого не сделаешь, ребятишки твои могут заболеть (А.Г. Неттин, пос. Теги, 1999 г.).
Украшения из олова часто применяли для оформления не только бытовой одежды (в середине XIX в. северные остяки приделывали к рубашкам “твердые откладные воротники, вылитые из олова и унизанные цветными бусами” [Заметки..., 1859, с. 8]), но и одежды духов-покровителей. По сообщению У.Д. Сирелиуса, форму вырезали из коры тополя. При отливке ее покрывали берестой, которую прижимали гладким деревянным бруском. В бересте оставляли небольшое отверстие, через него вливали в форму расплавленное олово [1907, с. 59].
В 2002 г. в пос. Зеленый Яр один из информаторов показал мне каменную форму для отливки металлических изделий. Она хранилась в "святом" сундучке, оставшемся от деда. Размеры изделия 7 х 7 см. По мнению Н.В. Федоровой, высказанному в беседе с автором статьи, данная форма для отливки может относиться к усть-полуйской культуре. На одной стороне вырезаны формы для ромбической и крестообразной розеток, а также для украшения грушевидной формы с двумя перекрещивающимися полосками внутри. На другой стороне - форма для крупной ромбической розетки. На одной из торцевых сторон вырезаны формы для фигуры собаки (?) и украшения в виде грушевидной подвески с кантом из ворсинок.
Если принять датировку Н.В. Федоровой, то в конце XVIII – первой половине XIX вв. оловянные отливки для одежды у обских угров выполнялись с сохранением древних традиций. Приведем ряд примеров. Оловянными розетками разной формы и размеров украшены женское платье из амбарчика на святилище около Хурумпауля [Гемуев, Сагалаев, 1986, с. 53], халаты духа-покровителя ляпинских манси Мис-нэ и духа-покровителя в пос. Верхне-Нильдино [Гемуев, 1990, с. 67, 106], платье и халат из домашнего святилища в пос. Тутлейм [Бауло, 2002, с. 23]; халат северных хантов в Ханты-Мансийском краеведческом музее (КП ХМ 8650); поднесенный в пос. Оволынгорт семейному духу-покровителю халат (длина 45 см) из белой байки с оловянными нашивками и лентой золотого позумента по краю [ПМА, 2000] и др.
Подведем итоги. В XVIII - XX вв. обские угры занимались обработкой легкоплавких металлов - олова и свинца. При этом изготовление культовой атрибутики происходило с соблюдением техники, форм и образов, истоки которых уходят в средневековое бронзолитейное производство. Разделение отлитых образцов на готовые (при котором основным считался сам процессе отливки) и требующие дальнейшей доработки ножом одинаково характерно как для бронзовых, так и свинцовых изделий. Включение вновь изготовленных принадлежностей (бронзовых и свинцовых) в состав духов-покровителей также происходило одинаково - приложением серебряной монеты или приданием антропоморфного облика с помощью одежд. Свинцовые фигурки духов – антропоморфов и животных повторяют ассортимент древней бронзы. По мнению Н.В. Федоровой, свинцовые поделки из Мужевского музея по сюжетам и способам их передачи более всего напоминают отливки VII - IV вв. до н.э. [Федорова, 2000, с. 56]. В числе предметов угорского литья, имеющих прототипами древние образцы, можно назвать свинцовых ящериц из многих мансийских и хантыйских святилищ, прямые аналоги которым обнаруживаются в находках с Гляденовского костища [Гемуев, Сагалаев, 1986, с. 172 - 173].
Думается, что совпадение стилистики древних бронзовых и поздних свинцовых / оловянных изображений не случайно. Причиной этого является, с одной стороны, “копирование” находившихся в составе культовой атрибутики обских угров образцов древнего бронзолитейного производства ("как было раньше"), с другой стороны, сохранявшаяся устойчивость на протяжении длительного времени иконографических образов многих мифологических персонажей.
Список использованной литературы:
• 1. Бауло А.В. Богатырь и невеста (серебряное блюдце с р. Сыня) // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2001. - № 2. - С. 123 - 127.
• 2. Бауло А.В. Культовая атрибутика березовских хантов. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2002. - 92 с.
• 3. Гемуев И.Н., Бауло А.В. Святилища манси верховьев Северной Сосьвы. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1999. - 240 с.
• 4. Гемуев И.Н. Мировоззрение манси: Дом и Космос. - Новосибирск: Наука, 1990а. - 232 с.
• 5. Гемуев И.Н., Сагалаев А.М. Религия народа манси. Культовые места XIX - начало XX в. - Новосибирск: Наука, 1986. - 190 с.
• 6. Заметки об инородцах Березовского округа // ЖМВД. - 1859. - Т. 38. - Кн. 9. - С. 1 - 15.
• 7. Зыков А.П., Кокшаров С.Ф., Терехова Л.М., Федорова Н.В. Угорское наследие. Древности Западной Сибири из собраний Уральского университета. - Екатеринбург: Внешторгиздат, 1994. - 159 с.
• 8. Иванов С.В. Скульптура народов Севера Сибири XIX - пер. пол. XX вв. - Л.: Наука, 1970. - 296 с.
• 9. Источники по этнографии Западной Сибири. - Томск: Изд-во ТГУ, 1987. - 280 с.
• 10. Карьялайнен К.Ф. Религия югорских народов / Перевод с нем. и публикация Н.В. Лукиной. - Томск: Изд-во ТГУ, 1994. - Т. 1. - 151 с.; 1996. - Т. 3. - 264 с.
• 11. Кулемзин В.М. Человек и природа в верованиях хантов. - Томск: Изд-во ТГУ, 1984. - 192 с.
• 12. Лехтисало Т. Мифология юрако-самоедов (ненцев) / Перевод с нем. и публикация Н.В. Лукиной. - Томск: Изд-во ТГУ, 1998. - 136 с.
• 13. Лещенко В.Ю. Использование восточного серебра на Урале // Даркевич В.П. Художественный металл Востока. - М.; Л.: Наука, 1976. - С. 176 - 188.
• 14. Молданов Т. А., Молданова Т.А. Боги земли Казымской. - Томск: Изд-во ТГУ, 2000. - 114 с.
• 15. Носилов К.Д. У вогулов. - СПб.: издание А.С. Суворина, 1904. - 255 с.
• 16. Оборин В.А., Чагин Г.Н. Чудские древности Рифея. Пермский звериный стиль. - Пермь: Пермское книжное изд-во, 1988. - 184 с.
• 17. Перевалова Е.В. Две традиции в сакральном отношении к собаке у нижнеобских хантов // Интеграция археологических и этнографических исследований. - Новосибирск - Омск: издание НГПУ, ОГУ, Омск. филиала ОИИФФ, 1996. - Ч. 2. - С. 83 - 87.
• 18. Сирелиус У.Т. Домашние ремесла остяков и вогулов // ЕТГМ. - 1907. - Вып. 16. - С. 41 - 69.
• 19. Соколова З.П. Находки в Шишингах (культ лягушки и угорская проблема) // СЭ. - 1975. - № 6. - С. 143 - 154.
• 20. Соколова З.П. О культе предков у хантов и манси // Мировоззрение финно-угорских народов. - Новосибирск: Наука, 1990. - С. 58 - 72.
• 21. Сорокин Н. Путешествие к вогулам // Труды общества естествоиспытателей при имп. Казанском университете. - Казань, 1873. - Т. 3, № 4. - 60 с.
• 22. Талигина Н.М. Описание похоронного обряда сынских хантов // Народы Северо-Западной Сибири. - Томск: Изд-во ТГУ, 1995. - Вып. 2. - С. 130 - 140.
• 23. Тыликова Е.И., Бауло А.В. Древности Нижнего Приобья в фондах Овгортского краеведческого музея // Археология, этнография и антропология Евразии. - 2001. - № 1. - С. 127 - 134.
• 24. Федорова Н.В. Олень, собака, кулайский феномен и легенда о сихиртя // Древности Ямала. - Екатеринбург - Салехард: Изд-во ИИА УРО РАН, 2000. - С. 54 - 66.
• 25. Чернецов В.Н. Фратриальное устройство обско-югорского общества // СЭ. - 1939. - № 2. - С. 20 - 42.
• 26. Чернецов В.Н. Бронза усть-полуйского времени // МИА. - 1953. - № 35. - С. 121 - 178.
• 27. Чернецов В.Н. Нижнее Приобье в I тыс. н.э. // МИА. - 1957. - № 58. - С. 136 - 246.
• 28. Шавров В.Н. Краткие записки о жителях Березовского уезда // Чтения в обществе истории и древностей российских при МГУ. - М., 1871. - Кн. 2. - С. 1 - 21.
• 29. Kannisto A. Materialien zur Mythologie der Wogulen // MSFOu. - Helsinki, 1958. - Vol. 113. - 444 S.
• 30. Schmidt É. Bear cult and Mythology of the Northern Ob-Ugrians // Uralic Mythology and folklore. - Budapest, 1989. - P. 187 - 232.
Бауло А.В. Изделия из свинца и олова в обрядовой практике северных групп обских угров // Угры. Материалы VI-го Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири» (9-11 декабря 2003 г., г. Тобольск). Тобольск, 2003.
|
