Общий поиск
Наименование
Описание
Персона
 
 
 
География
 
 
 
Рубрика
 
 
 
Статьи / А.В. Бауло. «Мундир» остяцкого божества
Рубрикатор / Традиционная культура/Исследования/Обские угры

А.В. Бауло. «Мундир» остяцкого божества

А.В. Бауло. «Мундир» остяцкого божества

Статья написана на основе доклада, сделанного автором на Шестых Сибирских чтениях, Санкт-Петербург, 27-29 октября 2004 г. Опубликована в: Археология, этнография и антропология Евразии. – 2007. - № 3. - С. 119 - 124.

О божествах и духах-покровителях манси и хантов написано немало. Внимание уделялось и оформлению их фигур, причем исследователи в основном подчеркивали «богатырский» облик божеств. Это было связано с тем, что, согласно традиционным представлениям манси и хантов, в ранний период их истории землю населяли богатыри, после смерти ставшие духами-покровителями селений или целых территорий [Гондатти, 1888, с. 36-37]. Постепенно в этнографической литературе понятия «богатырский» и «военный» стали синонимами. «Военному» облику божеств способствовало, в частности, хранение на святилищах образцов холодного оружия.

Как известно, в традиционных обществах важное значение в системе распознавания образа играл не сам портрет с его индивидуальной характеристикой, а сопровождавшие это изображение регалии, которые отражали его социальный статус [Гемуев, Сагалаев, Соловьев, 1989, с. 78]. В мировой истории подобных примеров немало: в IV в. в Северном Ираке статуя древнего бога Ашур-бела была одета в римский военный плащ; голова статуи местной богини Аллат украшена военным шлемом [Луконин, 1969, с. 71].

В данной статье будет осуществлена попытка доказать тот факт, что одной из задач при изготовлении фигур божеств (в меньшей степени это характерно для семейных духов-покровителей) у хантов и манси на протяжении XVI – XX вв. было наделение их атрибутами и символами власти, характерной в России для того или иного хронологического периода.

***

Первоначальный этап освоения русскими людьми Сибири был связан с продвижением военных отрядов. В этих условиях власть Российского государства остяками и вогулами в большей степени отождествлялась с военной властью. Социальный (властный) статус местных божеств соответственно олицетворял «богатырский», «военный» облик.

В XVII в. вогулы и березовские остяки покупали у русских торговцев «шеломы, пансыри и доспехи» [Бахрушин, 1935, с. 13, 16]. Довольно скоро защитное снаряжение стало использоваться в обрядовой практике. «Белогорскому шайтану» был послан в дар панцирь, снятый с Ермака [Там же, с. 70]; в начале XVIII в. рядом с известным божеством Стариком Обским «з золотою грудью» лежали копье и панцирь [Новицкий, 1941, с. 59]; в панцирь были нередко облачены «мужские кумиры» обдорских остяков [Кастрен, 1860, с. 186]. У хантов р. Полуй в священной нарте на таежном святилище хранится средневековый железный шлем, преподнесенный семейному духу-покровителю [Бауло, 2004а, с. 99].

Военная форма из сукна и ее элементы так же неоднократно фиксировались в обрядовой практике. По информации К. Карьялайнена, в одном из святых амбарчиков остяков среди одежд, принесенных духу, находился длинный «солдатский сюртук прошлого столетия» с блестящими пуговицами и галунами [Карьялайнен, 1995, с. 61]. В доме П.Е. Шешкина в пос. Ломбовож (р. Ляпин) в святом сундуке Мир-сусне-хума находился кафтан из сукна коричневого цвета (предположительно начала XVIII в., не обязательно военный, возможно, австрийский). В пос. Ямгорт (р. Сыня) семейный дух-покровитель был наряжен в камзол XVIII в. из сукна красного цвета с медными пуговицами. В пос. Тугияны (р. Обь) сердцевину изображения Вэрт-поха составляет жестяной киверный герб русского пехотинца 1833 - 1843 гг. Серебряные эполеты 1860-х гг. хранились в составе святых вещей П.С. Таратова в пос. Верхне-Нильдино (р. Северная Сосьва) [Бауло, 2004а, с. 110]. В пос. Ишвары (р. Малая Обь) семейному божеству были преподнесены погоны старшего офицера Вооруженных Сил СССР и офицерский парадный суконный ремень (ПМА, 2005).
Практика использования военной формы описана и у ближайших соседей северных хантов – ненцев. В 1830-х гг. А. Шренк побывал в архангельской тундре на жертвенном месте самоедов, преданном сожжению православными миссионерами. Здесь он обнаружил солдатские медные пуговицы, являвшиеся остатками солдатского мундира, пожертвованного самоедами своим богам (цит. по: [Шмидт, 1932, с. 21]).

В начале XVIII в. предметы вооружения упоминаются на сибирских святилищах [Бахрушин, 1935, с. 26; Новицкий, 1941, с. 80 - 81]. В дар духам-покровителям ханты и манси преподносили наконечники копий, бердыши [Шульц, 1924, с. 194; Бауло, 2004а, с. 100], бронзовый клевец [Источники, 1987, с. 241], мечи, сабли, палаши, кинжалы, боевые топоры [Кастрен, 1860, с. 186; Финш, Брэм, 1882, с. 415, 436-437; Шульц, 1924, с. 193; Гемуев, Сагалаев, 1986, с. 20 – 23; Источники, 1987, с. 200, 205; Гемуев, 1990, с. 84-86; Грачева, 1990, с. 22 – 23; Лапина, 1998, с. 281; Гемуев, Бауло, 1999, с. 30 – 31; Успенская, 2002, с. 46; Федорова, 2002, с. 114; Бауло, 2004а, с. 103 - 109]. На панно 1840-х гг. сибирским художником Н. Шаховым изображены два помоста с фигурами двух идолов северных остяков, вооруженных саблями [Чернецов, 1949, с. 15].

Воинская атрибутика божеств нашла свое отражение и в мифологии. У манси известен Кер хонгра хум - человек с железными подколенками [Источники, 1987, с. 268]; одет в кольчугу и вооружен саблей Тахт-котиль-ойка «Старик середины Сосьвы»; Пайпын-ойка, по преданию, носил панцирь, сшитый из вываренной бересты; на медвежьем празднике «Семь богатырей с притока Лозьвы» представляли в кольчугах [Ромбандеева, 1993, с. 53, 61, 75]. В начале ХХ в. казымские ханты почитали духа-покровителя в образе железной женщины с саблей в руке [Лехтисало, 1998, с. 79]. В 1930-х гг. на медвежьем празднике в пос. Вежакары, Ильпи-пауль и Сури-пауль (р. Обь) приходящие божества изображались с саблей. Дух-покровитель Самбиндаловых в пос. Яны-пауль по легенде имел такую тяжелую саблю, что ее могли поднять только три человека [Источники, 1987, с. 200, 217, 229, 247].

При отсутствии реальных воинских атрибутов и вооружения манси и ханты в обрядовой практике нередко их имитировали.

Исследователи обращали внимание на деревянные изваяния духов с остроконечной головой, которые встречаются на святилищах обских угров. К. Карьялайнен считал, что остроконечные головы духов-покровителей копируют шапки русских казаков [Карьялайнен, 1995, с. 49]. В.Н. Чернецов рассматривал подобные головы идолов как попытку стилизованного изображения воинских шлемов [Чернецов, Мошинская, 1954, с. 183]. По мнению И.Н. Гемуева, А.М. Сагалаева и А.И. Соловьева, боевые шлемы были издавна знакомы жителям тайги, в связи с чем их изображали в виде головных уборов деревянных изваяний [Гемуев, Сагалаев, Соловьев, 1989, с. 81, 88]. Манси не только придавали головам деревянных изваяний остроконечную форму, но и часто обматывали эти головы кусками белой ткани [Дмитриев-Садовников Гр., 2000, с. 42; Народы Севера, 1986, с. 135 – 141; Гемуев, Сагалаев, 1986, с. 33, 82]. Такая обмотка, по мнению И.Н. Гемуева и А.М. Сагалаева, символизировала воинский шлем [Там же, с. 33]. Шлемы изображали и в том случае, когда личина богатыря-предка вырубалась на стволе продолжающего расти дерева [Там же, с. 94].

В современной обрядовой практике обязательность показа духа-покровителя в шлеме приобретает разные формы. В пос. Зеленый Яр хранится изображение семейного божества, вырезанное из дерева; верхняя часть головы вырезана в форме шлема. У войкарских хантов на святилище Най ими «Огненной женщины» установлена фигура богатыря - Сына богини. Его голова покрыта большой жестяной крышкой от стеклянной банки; возможно, таким образом имитируется средневековый шлем с плоским верхом [Бауло, 2004а, с. 99]. Копируют металлические шлемы и с помощью суконных изделий. В доме П.Е. Шешкина в Ломбовоже был обнаружен суконный шлем с забралом и бармицей; покрой этого головного убора соответствует конструкции шлема-ерихонки [Гемуев, 1990, с. 91].

На святилище Ворсик-ойки (р. Манья) грудь деревянной фигуры духа-покровителя была закрыта куском металлической фольги, имитирующей кольчугу [Гемуев, Сагалаев, 1986, с. 18-19]. В домашнем святилище манси Хозумовых в пос. Ясунт хранилось изображение семейного духа-покровителя конца XVIII в. На переднюю сторону одного из халатов были положены три жестяных пластинки в виде пятиугольников, скорее всего, имитирующие детали панциря. Поверх тулова фигуры духа-покровителя из пос. Яны-пауль (р. Северная Сосьва) был надет двусторонний «панцирь» из куска золотого позумента. В доме И. Сайнахова в пос. Щекурья в сундуке лежало лезвие косы, имитирующее саблю богатыря-предка. У войкарских хантов на святилище Най ими в священной нарте богини хранятся два миниатюрных кинжала, выструганные из дерева [Бауло, 2004а, с. 98-99, 104].

Имитация ритуального одеяния и снаряжения богатыря у обских угров неоднократно описана на примере жертвенных суконных атрибутов Мир-сусне-хума – «седла», пояса, шлема и колчана [Гемуев, Бауло, 2001].

В плане обозначения богатырского характера божеств с помощью военной символики можно упомянуть и бытование в религиозно-обрядовом комплексе хантов и манси статуэток кавалеристов XIX в. из папье-маше. Игрушки-всадники отмечены в составе культовой атрибутики манси (пос. Ломбовож) [Гемуев, 1990, с. 74] и хантов (пос. Тутлейм, 5 экз.; Пашторы; Нимвожгорт, 2 экз.) [Бауло, 2004а, с. 111]. Все они почитались как изображение Мир-сусне-хума / Мир-ваннты-хэ. Вероятно, один из таких всадников описан у казымских хантов: в июле 1934 г. в окружной газете шла речь о том, что у П.К. Молданова в святом ящике хранился маленький конь, а на спине его верхом сидел маленький мужичок [Ерныхова, 2003, с. 84].
Бронзовая фигурка кавалериста XIX в. являлась семейным охранителем у манси Т.И. Номина [Гемуев, Бауло, 1999, с. 72]. Другой металлический всадник в военной форме был обнаружен на чердаке дома в пос. Суеват-пауль Свердловской области [Окно, 2003, с. 81].

***

С конца XVII в. остяки и вогулы начинают больше зависеть от гражданской, нежели военной, государственной власти. В изображении божеств «инородцы» стараются копировать внешний вид собственных «князей», обращая внимание на вещи, которыми российские цари подчеркивали их высокое положение.

В XVII – XVIII вв. население поселков, расположенных в нижнем течении Оби, входило в состав Обдорской, Куноватской и Ляпинской волостей Березовского уезда, во главе которого стояли «князцы» Тайшины, Артанзеевы и Шешкины.

В апреле 1679 г. «князец» Гында Моликов получил от государя кафтан с серебряными завязками, шапку соболью и сапоги. В 1704 г. Ляпинский князец Шеша Кушкиреев был пожалован однорядкой красной, собольей шапкой и сапогами. В январе 1768 г. Обдорскому князю Матвею Тайшину вместе с жалованной грамотой на владение землями прислали из столицы кортик с изображением на рукоятке орлиной головы, парадную одежду (кафтан, камзол, шапку) и «красные золотом шитые сафьянные сапоги». Последнему обдорскому князю И.М. Тайшину Николай I пожаловал серебряный кортик с портупеей [Перевалова, 2004, с. 55, 59, 86].

Со временем некоторые из знаков власти оказались в составе культовой атрибутики. Так на чердаках двух домов пос. Ямгорт, в которых проживают потомки князей Артанзеевых, хранились два комплекта шпаг и палашей второй половины XVIII в. На лезвии одного палаша выгравированы княжеская корона и вензель. На лезвии шпаги с двух сторон выгравированы надписи «Виватъ Анна Великая» и «Богъ и отечество» [Бауло, 2004а, с. 108].

Соответствующая символика и атрибутика постепенно стали необходимым элементом в изображении обско-угорских божеств.

В середине XIX в. Ю. Кушелевский описал у остяков в Эндерских юртах идола, одетого в старый заседательский мундир и при шпаге [1868, С. 113]. Впрочем, не только мундиры, но даже металлические пуговицы с них, по мнению О.А. Мурашко и Н.А. Кренке, рассматривались в XIX в. остяками как элементы одежды высокого статуса и поэтому отношение к ним было особое. В 1909 г. проводник О.О. Баклунда, глядя на сотрудников экспедиции, одетых в костюмы цвета «хаки», усомнился в том, что они «большие чиновники, приехали из Петербурга», так как на них нет блестящих металлических пуговиц. И.Н. Шухов, посетивший р. Щучью в 1913 г., писал, что «остяки меня рассматривали, показывали на пуговицы» [Мурашко, Кренке, 2001, с. 52]. Как курьезный факт можно упомянуть хранение в святых сундуках хантов пуговиц офицеров подводного флота Германии времен Второй мировой войны. Они были поднесены духам-покровителям (ПМА, 2000, 2001, 2005).

Шпага гражданского чиновника образца 1855 г. хранилась у хантов в пос. Шурышкары (р. Малая Обь) (ПМА, 2003), жандармская сабля до сих пор обозначает одного из идолов тегинских хантов [Бауло, 2002, с. 36-37].

Божествам подносили и кожаные сапоги, в основном, ремесленные образцы детской обуви, пошитой на рубеже XIX - ХХ вв. Подобные случаи отмечены у манси в Цыгарских юртах, на святилище Хонт-Торума [Гемуев, Сагалаев, 1986, с. 74], в пос. Хурумпауль (р. Ляпин) [Гемуев, 1990, с. 42, 51, 76], Кимкъясуи (р. Северная Сосьва) [Гемуев, Бауло, 1999, с. 156], у хантов Казыма [Легенды Казыма, 2005, с. 40], в пос. Тугияны, Ванзеват (2 пары) [Бауло, 2002, с. 41-42], Зеленый Яр (р. Полуй) [Бауло, 2005, с. 351], Анжигорт (р. Малая Обь) (ПМА, 2005), Овагорт (р. Малая Обь) (ПМА, 2006).
На одном из жертвенных покрывал, хранящихся в пос. Ломбовож, на всех четырех фигурах Мир-сусне-хума выделены - нашиты - миниатюрные суконные сапожки (ПМА, 2006).
В одном из сказаний повествуется о том, как вогул послал в Троицкие юрты в жертву Мир-сусне-хуму старые голенища своих сапог [Kannisto, 1958, s. 262].

Фуражки, которые дарили божествам ханты и манси, чаще всего, относятся к служебным головным уборам с козырьком и эмблемой. Только в последние годы фуражки были зафиксированы в домашних святилищах: у манси в пос. Ломбовож, Хурумпауль, Ясунт (по 2 экз.) [Гемуев, 1990, с. 50-51, 72; ПМА, 1999, 2006], у хантов р. Полуй (3 экз.) [Бауло, 2005, с. 350]. В данном случае головной убор божества также подчеркивал его «властный» статус.
Дважды - у хантов Молдановых в пос. Ванзеват [Бауло, 2002, с. 42] и у Артанзеевых в пос. Ямгорт (ПМА, 2005) - в святых сундуках встречены старые очки, которые, скорее всего, также олицетворяли «экипировку» чиновника.

Определенным спросом в обрядовой практике пользовались элементы государственной символики. Основой фигуры семейного духа-покровителя в пос. Мувгорт (р. Сыня) являлся жестяной герб Российской империи конца XIX в. Такой же герб пришит в верхней части фигуры божества сынских хантов Хоран-ур-ики [Сынские ханты, 2005, с. 169].

В виде подношений божествам использовались и различные знаки. В пос. Верхне-Нильдино в святом сундуке хранился медный жетон деревенского старосты XIX в. (ПМА, 1985); семейному божеству на святилище на р. Полуй были подарены значки «Ворошиловский стрелок» и «Отличнику охотничьего промысла» (ПМА, 2002). На одну из рубашек иттермы (временное вместилище души умершего) в пос. Хурумпауль была приколота медаль «Материнская слава» (ПМА, 2005).

«Чиновничьи» функции божеств упоминаются и в мифологии манси и хантов. Духи-покровители вогулов, равно как и лесные духи менквы, платят небесному богу налоги мехами; сборщиками налогов являются определенные духи-покровители, в их числе – Чохрынь-ойка [Kannisto, 1958, s. 142-143; Источники, 1987, с. 37]. В одном из мифов описан суд духов-покровителей над лесным духом, укравшим у вогула собаку; суд поручил вынесение приговора Чохрынь-ойке; лесному духу присудили розги и заточили в темницу, кроме того, он должен был вернуть вогулу украденное имущество и вдобавок поднести подарок. Высшей инстанцией в этом случае был Пелымский бог – «княжеский судья, взимавший подати» [Kannisto, 1958, s. 144]. Старшиной у лесных духов, когда они собираются для взимания налогов, является Тулям-ур-ойка, проживающий недалеко от Няксимволя [Ibid., s. 148]. Богиня Калтась после рождения ребенка срок его будущей жизни записывает в специальную книгу [Ibid., s. 121]. Согласно сказаниям кондинских манси, Йивэр-най «богиня Евра» надевала очки, чтобы проверять работу птиц-посланцев: она видела в очках за 40 верст, а без очков - как обычный человек [Ibid., 185].

Скорее всего, к чиновничьим (по крайней мере, по форме) можно отнести ритуальные штаны, преподнесенные Мир-сусне-хуму [Бауло, 2004б, с. 95]

***
Случаи использования церковной одежды в обрядовой практике остяков и вогулов единичны; это вполне естественно, ведь она противопоставлялась собственным религиозным атрибутам «инородцев».

Тем более интересен случай, происшедший в 1723 г. Священник Белогорской Троицкой церкви Дорофей Скосырев назвал остяцкого шайтана «своим братом большим того ради, что он, поп, брал всякое приношение с ним, шайтаном, пополам». «А братался он с ним, шайтаном, рясою своею черною, конфовою, которая ряса обретается на нем, шайтане, и по днесь…» [Очерки истории Югры, 2000, с. 232]. В середине XIX в. русские промышленники заказывали делать для идолов серебряные короны, вроде епископских митр, и, привозя их в Обдорск, тайно продавали крещеным инородцам [Кушелевский, 1868, с. 113]. Фрагмент куска парчи с вышитой церковной символикой – крестами - хранился в домашнем святилище в пос. Тильтим (р. Сыня) (ПМА, 2003).

Следует надеяться, что приведенный материал подтверждает выраженный социальный (властный) статус божеств и духов-покровителей, который в XVII – XX вв. демонстрировался манси и хантами с помощью военной, гражданской (реже церковной) формы и символики. Представляется, что большой смысловой разницы между военным и чиновничьим мундиром в обрядовой практике, скорее всего, не было.

Список литературы:

• Бауло А.В. Культовая атрибутика березовских хантов. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2002. - 92 с.
• Бауло А.В. Атрибутика и миф: металл в обрядах обских угров. – Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2004а. – 160 с.
• Бауло А.В. Домашние (семейные) святилища северных хантов // Археология, этнография и антропология Евразии. – 2004б. - № 1. – С. 89 – 101.
• Бахрушин С.В. Остяцкие и вогульские княжества в XVI - XVII вв. - Л.: Изд-во ин-та народов Севера, 1935. - 92 с.
• Гемуев И.Н. Мировоззрение манси: Дом и Космос. - Новосибирск: Наука, 1990. - 232 с.
• Гемуев И.Н., Бауло А.В. Святилища манси верховьев Северной Сосьвы. - Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1999. - 240 с.
• Гемуев И.Н., Бауло А.В. Небесный всадник. Жертвенные покрывала манси и хантов. - Новосибирск: ИАЭТ СО РАН, 2001. - 160 с.
• Гемуев И.Н., Сагалаев А.М. Религия народа манси. Культовые места XIX - начало XX в. - Новосибирск: Наука, 1986. - 190 с.
• Гемуев И.Н., Сагалаев А.М., Соловьев А.И. Легенды и были таежного края. - Новосибирск: Наука, 1989. - 175 с.
• Гондатти Н.Л. Следы языческих верований у инородцев Северо-Западной Сибири. - М., 1888. - 91 с.
• Грачева Г.Н. Палеоэтнографические исследования в Арктике // КСИА. – 1990. – Вып. 200. – С. 21 – 26.
• Дмитриев-Садовников Гр. Экскурсия по р. Сосве и др. в 1919 г. Дневник экспедиции // Лукич. – 2000. – Ч. 4. – С. 6 – 60.
• Ерныхова О.Д. Казымский мятеж: Об истории Казымского восстания 1933 – 1934 гг. – Новосибирск: Сибирский хронограф, 2003. – 160 с.
• Карьялайнен К.Ф. Религия югорских народов / Перевод с нем. и публикация Н.В. Лукиной. - Томск: Изд-во ТГУ, 1995. - Т. 2. - 282 с.
• Кастрен М.А. Путешествие по Лапландии, северной России и Сибири (1838 - 1844, 1845 - 1849) // Магазин землеведения и путешествий. - М., 1860. - Т. VI, ч. II. - 436 с.
• Лапина М.А. Этика и этикет хантов. Томск: Изд-во ТГУ, 1998. - 115 с.
• Легенды Казыма. Культовая атрибутика казымских хантов в фондах Гос. музея природы и Человека / Бауло А.В., Лазарева С.В., Федорова Н.В. – Ханты-Мансийск: Полиграфист, 2005. – 58 с.
• Лехтисало Т. Мифология юрако-самоедов (ненцев) / Перевод с нем. и публикация Н.В. Лукиной. - Томск: Изд-во ТГУ, 1998. - 136 с.
• Луконин В.Г. Культура сасанидского Ирана. - М.: Наука, 1969. - 218 с.
• Мурашко О.А., Кренке Н.А. Культура аборигенов Обдорского Севера в XIX веке. По археолого-этнографическим коллекциям Музея антропологии МГУ. – М.: Наука, 2001. – 155 с.
• Народы Севера Сибири в коллекциях Омского государственного объединенного исторического и литературного музея. - Томск: Изд-во ТГУ, 1986. - 225 с.
• Окно в мифологическое время. Сибирский шаманизм XIX – XXI вв. Каталог выставки. – Москва: Трилистник, 2003. – 128 с.
• Очерки истории Югры. – Екатеринбург: Изд-во Волот, 2000. – 408 с.
• Перевалова Е.В. Северные ханты: этническая история. - Екатеринбург: УрО РАН, 2004. – 414 с.
• Ромбандеева Е.И. История народа манси (вогулов) и его духовная культура. - Сургут: Северный дом, 1993. - 208 с.
• Сынские ханты / Аксянова Г.А., Бауло А.В., Перевалова Е.В., Рутткаи Э., Соколова З.П., Солдатова Г.Е., Талигина Н.М., Тыликова Е.И., Федорова Н.В. – Новосибирск: ИАЭТ СО РАН, 2005. – 352 с.
• Успенская С.С. Образ Ем вош ики в фольклоре и верованиях казымских хантов // Материалы V Югорских чтений. – Ханты-Мансийск: ГУИПП «Полиграфист», 2002. – С. 39 – 55.
• Федорова Н.В. Блюдо со львами: пять жизней за тысячу лет // Вестник УрО РАН. – Екатеринбург, 2002. – Вып. 2. – С. 107 – 115.
• Финш О., Брэм А. Путешествие в Западную Сибирь. - М., 1882. - 540 с.
• Чернецов В.Н. Быт хантов и манси по рисункам 19 века // СМАЭ. - 1949. - Т. 10. - С. 7 - 33.
• Чернецов В.Н., Мошинская В.И. В поисках древней родины угорских народов // По следам древних культур. От Волги до Тихого океана. - М., 1954. – С. 163 – 192.
• Шмидт А.В. Жертвенные места камско-уральского края // Известия Государственной Академии истории материальной культуры. – Л., 1932. – Т. XIII. – Вып. 1-2. – 48 с.
• Шульц Л. Салымские остяки (из материалов к этнографии южных остяков) // Зап. Тюменского общ-ва научного изучения местного края. – Тюмень: Гостипография, 1924. - Вып. 1. – С. 166 – 200.

Бауло А.В. «Мундир» остяцкого божества. // Археология, этнография и антропология Евразии. 2007. № 3. С. 119 - 124.
Источники
Ямальская археологическая экспедиция
Страница источника
Персоны
Артанзеевы, князцы
Артанзеевы, князцы
Баклунда О. О.
Бауло А.В.
Гемуев Исмаил Нухович
Ермак
Карьялайнен К. Ф.
Кренке Н. А.
Кушелевский Ю.И.
Кушкиреев Шеша
Молданов П.К.
Моликов Гында
Мурашко О. А.
Николай I, император
Номин Т.И.
Сагалаев А.
Сайнахов И.
Самбиндаловы
Скосырев Дорофей
Соловьев А. И.
Тайшин Матвей
Тайшины
Таратов П.С.
Чернецов В. Н.
Шахов Н.
Шешкин Петр Ефимович
Шешкины
Шренк А.
Шухов И.Н.
География
Сопредельные территории/Ямало-ненецкий автономный округ/Анжигорт п.
Белоярский р-н/Ванзеват с.
Октябрьский р-н/Вежакары п.
Сопредельные территории/Ямало-ненецкий автономный округ/Верхне-Нильдино п.
Сопредельные территории/Ямало-ненецкий автономный округ/Зеленый Яр п.
Сопредельные территории/Ямало-ненецкий автономный округ/Ишвары п.
Березовский р-н/Ломбовож с.
Топографические ориентиры/Манья р.
Сопредельные территории/Ямало-ненецкий автономный округ/Мувгорт п.
Топографические ориентиры/Обь р.
Сопредельные территории/Ямало-ненецкий автономный округ/Овагорт п.
Топографические ориентиры/Полуй р.
Сопредельные территории/Ямало-ненецкий автономный округ/Тильтим п.
Белоярский р-н/Тугияны с.
Березовский р-н/Хурумпауль д.
Сопредельные территории/Ямало-ненецкий автономный округ/Шурышкары п.
Березовский р-н/Щекурья д.
Сопредельные территории/Ямало-ненецкий автономный округ/Ямгорт п.
Березовский р-н/Яны-пауль п.
Березовский р-н/Ясунт д.
Предметный указатель
Духи
Калтащ (калтась)
Медвежий праздник
Чохрын Ойка
Камзол XVIII в. – подношение Мир-сусне-хуму. Пос. Ломбовож
Всадник из папье-маше – олицетворение Мир-сусне-хума. Пос. Пашторы
Сапоги – подношение семейному духу-покровителю. Пос. Зеленый Яр